родственники, соседи оплакивали Димку Гурова, вслух вспоминали каким он парнем был, а про себя думали – война не может быть далеко, и двух месяцев не прошло, а долетел ее осколок и в этот военный городок. Тяжело ранил мать парня – Алену Гурову, лето, а она ходит в черном платке на голове и все время кутается в кофту.
Маня миновала двор жилого дома номер четыре и успокоилась – женщина с кровами серьгами и кавказец за ней не следили.
Следователь Чуров, навестив в городке Маню с Глебом, советовал:
– Место спокойное, если сами высовываться не станете, никто вас не найдет. До суда никаких визитов к друзьям и родным. Куда вы там по легенде улетели?
– В Марсель. – Со вздохом подсказала Маня.
– Да уж, выпендрились. – Укорил Чуров. – Ваших доходов и на месяц жизни в Марселе не хватит. А вы уже на год там застряли.
Чуров окинул взглядом покосившуюся крышу бывшего гарнизонного универмага и хмыкнул: «Марсель, говорите. Ну-ну». Потом предостерег от новых знакомств, и неоправданных выездов из гарнизона. Запретил заполнять под своими именами любые бумаги. Прятаться осталось недолго – суд скоро, уже осенью.
Маня добросовестно пряталась от родных и знакомых, шугалась от незнакомцев и старательно восстанавливалась после перенесенной операции. Знакомых с озера можно забыть.
А вот маникюр с педикюром нужно сделать немедленно, в парикмахерской не засветишься, там паспорта никто никогда не спрашивал.
Маня присела на качели под старой яблоней и достала телефон, чтобы подобрать салон красоты неподалеку, и записаться на процедуры. Случайно нажала на Дзен, а там без комментариев показывали разрушенный жилой дом. Город уже контролировали русские и все равно долетел какой-то заморский снаряд, прошил все шесть этажей и рванул в подвале. На снимке она рассмотрела висящие на живой нитке балконы, и груду обломков вокруг и в середине дома. Утешает одно – многие с началом боевых действий успели выехать из города. Но в каждой квартире этого дома хранилась история семьи, мебель и бытовая техника, подушки одеяла. Теперь людям придется начинать с нуля. Маня с Глебом дважды так начинали. Удовольствие еще то!
На нулевой старт сегодня обрекают миллионы жителей Украины. И все во имя аферы узкой группы политиков, объявивших себя хозяевами мира. А мир за пределами границ России молчит о бомбежках нацистами мирных городов, западный обыватель не знает реальной картины и злится на Путина.
Вон Витас опять прислал свои обвинения Глебу. За убитых азовцев, взорванный тоннель, и вообще за все муж должен ответить не только потому что он русский так еще и подозрительно свинтил из Латвии перед войной. Витас был уверен – Глеб воюет. Муж спорить давно перестал, прослушал звуковой файл, вздохнул и чуть слышно произнес: «Два мира – два Шапира».
Хотя они, Маня с Глебом, волей судьбы попали в какой-то третий почти сюр реальный мир. Здесь в городке он был особым. Люди жили не спешно, разновозрастная