меня включить мужика. Кому вот от этого лучше?
Непонятно только как мне работать в подобном состоянии.
Сейчас бы Лена со всем раскаяньем извинилась бы передо мной, стоя на коленях, и делала самый лучший минет в моей жизни.
Ничего не помогает от утреннего стояка. Ни горячая вода, не холодная.
Пошлые мысли по кругу наяривают в голове. Сменная одну развратную картинку другой.
Поэтому заслышав осторожные шаги под дверью, я уже не хочу бороться, кому от этого легче? Мучаю и себя и ее.
Наоборот, выхожу из душа являя во всей красе стоячий член. Ручка медленно поворачивается и на пороге распаренной ванной комнаты появляется… Ольга.
Твою ж мать!
Вместо того чтобы с диким криком выбежать, или извиниться, она стоит как вкопанная и таращится на меня, на эрегированный член, облизывая губы.
Провожу по мокрым волосам руками, капельки пота стекают по груди. Она со взглядом хищника провожает их.
– Что встала? – рычу я, сердясь на себя, что оставил полотенце слишком далеко, чтобы достать, нужно подойти ближе к ней.
Она делает решительный шаг вперед и прикрывает дверь.
Усмехаюсь. На что она рассчитывает? Что попрошу благодарность за гостеприимство? Делаю шаг вперед, Оля смотрит на меня своими невинно-порочными глазками, краснея теребит край коротеньких шортиков.
– Что ты делаешь? Решила помочь с утренним стояком? – она выдыхает, кусает губу.
– Вы сказали: «что встала», и я подумала…» – краснеет до кончиков ушей.
– Что разрешу тебе отсосать? – хватаю полотенце и оборачиваю вокруг бёдер. – Пошла отсюда!
Она пулей вылетает из комнаты.
Как я и думал. Тварь обыкновенная.
Лёся ее жалеет, сочувствует, а эта не прочь стать давалкой.
И Олю не смущает, что Лена дома и в любой момент может войти, что знает меня всего-то ничего. Что будь моя воля, помогать бы не стал. Довез бы до больницы и предоставил бы ей самой решать свои проблемы. Я, наверное, бессердечный. Не жалко ее. Но жена полная моя противоположность.
Лена искренняя и добрая, не ждет подлости в ответ, как и благодарности. Помогает, потому что не может по-другому. Иначе ее совесть загрызет. И за это я ее тоже люблю. И должен принимать ее такой, как есть.
Одевшись, спускаюсь на кухню. Как всегда, меня ждет вкусный завтрак, но есть в присутствии гадины, нацепившей овечью шкурку не собираюсь. Мне хочется выкинуть ее прямо сейчас, сообщив Лене причину.
Да, жене будет больно, обидно. Но это необходимо сделать, избавиться от паразитов.
Я чмокаю Лену в щеку и иду в гараж. Где возле машины меня поджидает Оля, переминаясь с ноги на ногу.
– Я хотела поговорить, – мнется, краснеет. Того гляди из ушей пар пойдет от перенапряга, – о том что случилось в ванной.
– Нечего обсуждать, – отодвигаю ее от машины и сажусь внутрь. – Вечером ты вылетишь отсюда как пробка. Так что пакуй вещички и ищи место, где будешь ночевать.
– Я и не распаковывала.
– Предусмотрительно.