и прочая, и прочая, отношения окончательно наладились, а сержант Фаталиева стала для него Эльвирой. Легко спрашивать и легко отвечать, когда спрашивающий уже построил относительно тебя свою теорию, в которую укладываются все странности в ответах. Артур говорил правду, ничего, кроме правды, а Эльвира слышала свою правду, и это полностью ее устраивало.
Рисунок ауры в паспорт перенесли с мнемографа Алимовой. На улице. Там мнемограф работал. Потом курьер с пакетом умчался в соседний участок, а из ближайшей чайханы принесли обед. От еды Артур отказался – день был постный. Алимова вернулась из кабинета с аварийным коммуникатором раньше, чем прибыл курьер с документами. И громогласно сообщила:
– Земус не уничтожен и не развоплощен. Что и следовало ожидать. Но по имеющейся у нас классификации, это мелкий демон, не способный захватить разумное существо, ни вампира, ни человека. По вашему описанию, Артур, можно с большой вероятностью предполагать одержимость. Если это так, то вы изгнали какого-то другого демона.
– Другой демон? – переспросил Артур, пропустив мимо ушей все остальное. – Значит, Земус цел… – он понял, что говорит вслух и заткнулся.
Другой демон. Не важно кто, важно, что Земус цел и еще может добраться до Барчанов.
– Мне нужен мой юортер.
Телефон вернули, заодно вернули и нож, и обе чересседельные сумки, и даже обоймы к «Перкунасу». Но не сам «Перкунас». Кто бы сомневался! Артуру пока было не до оружия, и не до объяснений Эльвиры о правилах конфискации и о том, что он может получить разрешение на что-нибудь более легкое…
Все потом. Он набрал код Себесты. Мэр ответил почти сразу, и, услышав, что Земус не уничтожен, ничуть не удивился. Никто здесь не верил в то, что демона можно уничтожить, никто не верил в то, что человек, не маг, может демона развоплотить.
– Мы готовы к тому, что он явится, – заверил Себеста. – Как придет, так и уйдет, ты же научил нас, что делать. Но хорошо, что ты о нас помнишь.
– Этому я вас не учил, – сказал Артур. – Для того чтобы отогнать демона, вам может не хватить одной только благодарности Господу. Тебе хватило бы, ты не боишься. Роману и Анне – нет. Поэтому запомни еще одну молитву, и научи всех.
В полной тишине, он читал молитву Священному Кресту. Почему все замолчали, почему даже аварийные лампы перестали гудеть, вообще не вникал. Молитва на то и молитва, чтоб отдаваться ей целиком. И когда учишь молиться другого, чтобы он научил еще кого-то, хорошо бы суметь научить не только словам и чувствам, но и отрешенности от всего сиюминутного и преходящего. Однако, когда просторный зал взорвался сверлящим мозг визгом, пролетели от стены к стене столы, лопнули лампы и, финальным аккордом, вышибло пуленепробиваемые окна, даже отрешенность Артура дала трещину. Себеста, тот заорал в трубку: «Что там у тебя?!» так громко, что даже визг перекрыл.
– Спокойно! – нечеловечески-низким голосом скомандовала