счастливых так называемых индоевропейских языков. Как известно, языки этого «племени» демонстрируют не только глубокое сходство языковой формы, но и далеко идущую материальную или корневую общность. Эта двойная связь привела к выводу, что все отдельные языки племени могут быть прослежены до первоначального языка, который, согласно гипотетическому существованию, сам был бы продуктом развития исторически неоценимой продолжительности. Поэтому вполне вероятно, что он сам должен быть диалектически разделен. Далее предполагается, что в разное время, т.е. при различных политических и социальных условиях, от него откололись отдельные языковые сообщества, которые затем продолжали развиваться независимо, также в различных географических условиях, а также при более или менее сильной интеграции иноязычных элементов. Таким образом, индоевропейские языки связаны между собой общностью происхождения, которую мы можем рассматривать как генеалогическую общность по аналогии с половой общностью организмов. Но даже эта более тесная родовая связь является изменчивой. То же самое касается еще более тесных связей между некоторыми из этих языков, например, итало-кельтских языков; не менее тесных связей между германскими или романскими языками; и, наконец, самой тесной связи между одновременными диалектическими различиями языка. Поэтому родовое деление этих языков осуществляется через типы, которые в переносном смысле можно также назвать генеалогическими.
Однако только в переносном смысле. Ибо генеалогические типы языков существенно отличаются от генеалогических типов организмов. Первые были морфологическими типами, обогащенными отношениями; вторые – формальными типами, обогащенными корневыми общностями. Последние представляли собой отношения видов органики, в случае высших животных полового размножения. Здесь мы имеем дело с родственными отношениями, возникающими в результате переноса языков одного происхождения в языковые сообщества, ставшие более или менее независимыми, более или менее своеобразно развитыми. Непрерывность в строгом смысле слова не присуща перетекающей связи здесь или там. Насколько лингвистам приятно говорить о ней, они имеют в виду только плавные переходы в более узком смысле. Каждый фонетический сдвиг, как бы он ни был опосредован, происходит, говоря математическим языком, в маленьких дискретных абзацах. Менее, наконец, чем там, сходство с семейным древом, которое, по мнению Шляйхера, возникло как «из старой генеалогической концепции происхождения народов», так и из неясных аналогий с развитием организмов, действительно схватывает суть дела. Счастливый исторический глаз Эдуарда Мейера отметил, что «все попытки доказать существование больших связных групп на основе особых соответствий между отдельными языками и представить их распространение в виде родословного древа – таким образом, что первоначальный народ разделился на два или три народа, а те,