неоднократно использовали Мурманск для выездов в Англию, поэтому и город встретил меня как старого знакомого. Я всегда останавливался в двухномерной частной гостинице, которую содержала вдова мелкого чиновника. У неё останавливались порядочные и состоятельные люди, которые хорошо платили за полный пансион с удобствами на улице, конфиденциальность, покой и безопасность.
Оставив Марию в гостинице, я пошёл оформлять билеты на пароход, отправляющийся в Англию. Со стороны оно выглядит легко – пришёл в кассу и купил билет. На самом деле нужно было оформить разрешение на выезд в соответствии с запиской Дзержинского. Затем поставить отметки в паспортах. Уплатить представителю пароходной компании за двухместную каюту второго класса и показать сумму денег, подтверждающую, что мы сможем содержать себя в Англии. Потом заполнить таможенную декларацию, которую нужно предъявлять вместе с паспортами и посадочным сертификатом в день отплытия парохода.
Все бюрократические дела я закончил во второй половине дня, когда нормальные люди полдничают. Свистнув пацана из тех, что во множестве обретается возле транспортных контор, я отправил его с письмом по указанному на конверте адресу и зашагал в гостиницу. В наши дни я бы не воспользовался подобной оказией, зная о необязательности современной молодёжи. А в то время каждый пацан своей работой держал реноме надёжности мальчишечьей компании и курьером становился не тот, кто пошустрее и пробивнее, а тот, чья была очередь. Поэтому можно было не беспокоиться о том, что послание не дойдёт до адресата.
В гостиницу я пришёл к ужину. В то время процесс приёма пищи был не тем поглощением белков и углеводов во время просмотра телепередач, а действом, создающим семейные традиции и сплачивающим семью.
Пока я умывался, Мария с хозяйкой уже накрывали стол и запахи, доносившиеся со стола, подгоняли меня с завершением одевания к столу. Даже в крестьянских семьях не было принято садиться к столу за ужин в исподнем, тем более в интеллигентных семьях. Ужин был рыбным. На закуску к водочке двойной очистки была слабосолёная сёмга. Нежная, с янтарной капелькой, она просто таяла во рту. А солёные грузди с репчатым луком и в подсолнечном масле были просто восхитительны.
– Что ж вы так на закуски-то налегаете, Дон Николаевич, – северным говорком посетовала хозяйка, – ушица вот в супнике, да и горячее в печке томится. А я вам на завтрак блинков напеку с молочком топлёным и грибками-рыжиками в сметане.
Упоминание о блинчиках и рыжиках просто подхлестнули аппетит. Тройная уха была великолепна, прозрачная, наваристая, она застывает как студень в погребе, и нет ничего лучшего для вечернего перекуса этой заливной ухой с чёрным хлебом.
На горячее была треска, запечённая «по-купечески» с грибами и сметаной.
На десерт крепкий, по-северному заваренный чай. В розеточках варенье из малины и морошки.
Я сел в уголке с папиросой и чашечкой чая, думая о том, что богата