сама вера.
Если ты познал веру, убедился в ней посредством неверы, многое меняется в тебе, точнее, меняешься ты, и сами последующие перемены меняются качественно. Уровень (план) их меняется явно “дискретно”. Ты просто оказываешься в том положении, когда лишь как бы вспоминаешь былое качество происходящего, по инерции только разгоняясь в приступе понимания (“разглядывания”) собственно “виновника” – веру в прозрачных телесах себя.
Не нужно слов, мыслей и сомнений. Ты получил, что желал. “Количество”, или ход понимания, мысли и слова – не перешли в новое качество понимания (веру), не составили его, а всего лишь указали (“нашли”) себя в качестве “суперпозиции” (истинной неверы) к истинной вере.
Невера, оплавляя все существующее в видимо несуществующее, подпитывает веру (без слов не обойтись).
Ты не веришь уже и в ощущении (“внешне”) во временящийся мир в целом, упираясь в нечто действительное в основании брейнсторма (себя).
Так подкрадывается неверие в себя (“другого”).
Посредством неверы устраняется и стволовой “недуг” (умирания) вместе с побочными эффектами старения и болезней.
Старение как симптом “умирания” (смертельного “заболевания”, запущенного к околеванию), соответственно, становится как минимум неуместным.
Не должно быть и мнимого “конца” (околевания, окончательного износа, или прихода в негодность), ведь телу незачем “прекращаться”, так как оно не испытывает нужды в “смерти” вследствие излечения от “врожденной” болезни умирания (тем более, если оно и не рождалось вовсе).
Ты оказываешься в природном мире формально, отыскивая новые возможности и сверхзадачи, исходя из чудесным образом меняющихся условий среды (“плана”).
С укреплением веры страх (ужас) сходит на нет – к пределу существования себя. Нет страха не только утратить тело в силу “экзистенциальных” причин (от лжеверы), но и в силу случайностей – ты не веришь и в случайности.
Случайно (без “вины”) тебя не может не быть. Ты веришь в предназначение. Случайностями же ты напрямую (“произвольно”) вмешиваешься в предназначение (“судьбу”) себя в силу индивидуальной природы (ограниченности или, напротив, избыточности) того или иного функционала, непосредственно задействованного в исполнении предназначения (себя) в реальном времени.
По сути, ты “умер”, почти смог умереть, не околевая, не утрачивая тела (себя). Что дальше? “Умереть” больше ты не сможешь? Больше не в смысле количественного (“понимания”), а нечто качественного.
Ты оказываешься в мире, где тело (себя) не может прекратиться потому, что ты не веришь в “себя” (тело) – в его истинное существование.
Оно не существует, оно лишь видимое продолжение тебя (“одежда”), то, во что ты не веришь. А веришь ты в “невидимое” тело, так?
Не видимое, но существующее – реальное.
Как невидимка может быть реальным? Или то тело, кажущееся несуществующим,