хочет сделать нормальное протезирование.
– Вроде все его кусалки на месте, – возразила Надежда, – белые, как унитаз!
– Они съемные, на крючках, неудобные. Импланты намного лучше, – объяснила я.
– Спору нет, если хорошо сделаны, то с ними, как с родными зубками, – согласилась Бровкина. – Сама такие поставила и очень довольна. Единственное, что не радует, – цена. И теперь новый вопрос: за чей счет дядька собрался свой рот оснастить имплантами, превратить его в Санкт-Петербург? Ты видела, в какой одежде он приехал?
– Ну, – протянула я, – брюки, рубашка, ботинки. И при чем тут Санкт-Петербург?
– Все мятое, грязное! – не успокаивалась Надежда. – Ботинки! Всегда смотрю, какая обувь у мужика. Если не чищена, то данный представитель человеческого рода не имеет шансов, что я на него внимание обращу! А Питер весь в мостах, прямо как пасть Никиты… Спасибо, Танюша!
– За что? – удивилась я.
– Теперь знаю, с какой целью этот не пришей кобыле хвост к Рине прикатил, – нахмурилась Надя. – Понимаю, что он у нас надолго поселился.
– Я ничего не говорила, просто объяснила его планы, – быстро уточнила я.
– Да ясно все, – засмеялась наша помощница по хозяйству. – Никита хочет одеться, обуться, получить новые зубы, вылечить все болезни, купить квартиру, удачно жениться, устроиться на работу с большим окладом, приобрести машину и дачу.
– Разве я так сказала? – заморгала я.
– Нет, я просто сделала правильный вывод из твоих слов, – объяснила Надежда. – А с какого бока он родня?
– Вроде у отца Ивана Никифоровича есть сестра, она почти на целую жизнь младше его.
– М-да, – буркнула Бровкина, – безумная Катя.
– Безумная Катя? Больная?
– На всю голову, – усмехнулась Надежда Михайловна. – Выходила замуж десять раз. И почти в каждом браке рожала ребенка.
Я села на табуретку.
– Забавно.
– Да уж. От очередного супруга Катя удирала, когда младенец начинал сидеть.
– В смысле удирала?
– А какой тебе смысл нужен? – всплеснула руками рассказчица. – Давным-давно Катя как-то раз к нам прикатила. Сказала Рине, что хочет Москву посмотреть. Полгода жила, окрутила Виктора, сына Розалии Петровны со второго этажа. Витя с Катей уехали, а через год парень к маме примчался, с младенцем! Екатерина в очередной раз свой любимый финт исполнила, смылась невесть куда. Правда, письмо оставила. Добуквенно послание не помню, но суть перескажу: «Новорожденный уже подрос. Я не способна со взрослым отпрыском жить – становится плохо при мысли, что подрастает тот, кто мне могилу на кладбище рыть будет. Прощай, Витя. Вот тебе заявление на развод». – Бровкина на секунду замолчала. – Как тебе такое?
– Ну… есть разные способы предохранения, – забормотала я, – может, она о них не слышала…
Надежда воздела руки к потолку.
– Если учесть, сколько Катька нарожала, то на рытье могилки много времени не потратится. Каждому в руки по лопатке – за пару минут управятся. Ты дальше слушай! Розалия примчалась к Рине с младенцем, скандал закатила, истерику устроила.
– А при чем тут Рина?
Я в очередной раз не поняла ситуацию.
– Катя ее родственница, – покраснела Надя, – значит, Рине следует подкидыша воспитывать! И вообще, Розалия согласия на брак сына не давала.
– Ну и ну, – только и смогла выдавить я.
– Слава Богу, Виктор быстро женился снова, уехал в тьмутаракань к супруге вместе с малышом, – тараторила Надя. – Все на место встало! Мальчик, которого Катя бросила, вырос – и это Никита.
– Подожди, – попыталась я притормозить Бровкину, – у Никиты отчество – Сергеевич. А ты сейчас сказала, что его отец – Виктор!
Бровкина быстрым шагом вышла в столовую.
– Никита Сергеевич, как зовут ваших родителей?
– У меня их четверо, – сообщил гость, доедая овсянку, утопленную в варенье. – На свет я появился от Кэт и Виктуара!
– Поди, французы они, – прокомментировала Надежда.
– Мама куда-то пропала, – продолжил Никита, – папа женился на Элен, она меня воспитывала. К сожалению, Виктуар умер, когда мне только четыре прозвенело. Мама Элен вышла замуж за Сержа, тот меня усыновил. По паспорту я Сергеевич, по крови – Викторович. И очень близкий родственник Ваньки!
Потребовалось некоторое время, прежде чем до меня дошло: Ванькой гость величает Ивана Никифоровича.
Никита отодвинул от себя пустую тарелку.
– Хочется бутерброд с маслом, сыром и колбасой.
– Со всем разом? – уточнила Бровкина.
– Да, – потер руки Никита. – И хорошо еще сверху положить маринованный огурчик. Только порежьте аккуратно, не рубите кусками толщиной в три пальца бегемота. Тоненько надо. С удовольствием съем три… нет, четыре таких сэндвича. А может, и пять. Перед походом к доктору следует подкрепиться.
– К