возмутилась Кэти и вместе с миской поднялась по скрипучим лесенкам в свою комнату, а затем вышла на балкон, что вёл на крышу.
В углу, возле тонких погнутых перил, она поставила кошачье блюдце, а сама села рядом, оплетая руками колени.
«Гринме́ллоуз, Фред, Кастенвиль». – Снова в её голове всплывали причудливые имена и названия, увлекая Кэти в бесконечные размышления. Но чем сильнее она пыталась вспомнить подробности предыдущей ночи, тем скорее обо всём забывала.
Так Кэти просидела до самых сумерек, пока вечерний холодный воздух не пробежал по её телу лёгкими мурашками. Она с сожалением вздохнула, поглядела на остывшую рыбку, которая так и не дождалась Маркизы, и направилась в комнату, вспоминая о своих многочисленных уроках.
Сильное чувство негодования нахлынуло на Кэти. Ей хотелось раз и навсегда покинуть стены своей злополучной школы, но она не знала, куда уйти. Реальность была далека от мечтаний, и Кэти неохотно стала разбирать грязный рюкзак, утешая себя приближением летних каникул. Учиться теперь необходимо было прилежней, чтобы не накопить долгов и не задержаться в школе ни единого дополнительного дня.
На следующий день воспоминания о волшебном сне исчезли. Жизнь Кэти вновь стала обычной – не считая странного чувства, которое она испытывала с той самой ночи: будто рядом всё время был кто-то невидимый, желал ей добра, оберегал и заботился.
Внезапные подарки
Благодаря мадам Нинэ и её бесконечному списку из дополнительной литературы, по которому она грозилась сделать тест, лето пролетело незаметно. Новый учебный год был уже в самом разгаре, но отношения Кэти с одноклассниками носили всё тот же удручающий характер. Правда, её это больше не расстраивало так сильно, как раньше. Причиной тому были интересные обстоятельства.
В свой день рождения, 17 ноября, на пороге у дома она обнаружила большую поздравительную открытку с яркими воздушными шарами. Рядом стояла коробка с прозрачным окошком, из которого выглядывала пара новых лакированных туфель, как раз по её ноге. Они были тёмно-красного цвета с небольшим каблучком и бархатными чёрными бантиками на носках. Никто и никогда прежде не покупал Кэти таких дорогих подарков. Ненароком ей даже представилось, что родители наконец-то вспомнили о своей дочери, но забыли подписать открытку.
Когда она вошла в дом и с надеждой заглянула в комнату Годри, держа в руках новенькую пару, то увидела его уставшее, пропитанное хмелем лицо. Отец безразлично оглянулся и продолжил свой вечерний обряд, переключая очередной канал старого чёрно-белого телевизора. Розалинды дома не было. Та малая надежда, что коснулась юного сердца Кэти, внезапно рассеялась – она, с грустью уронив голову, поднялась в свою комнату.
«Откуда же они могли взяться? – трепетало от волнения её крохотное сердечко. – А вдруг это не мне? Но тогда почему моего размера?»
Сомнений больше не было. Лёгкая улыбка коснулась лица именинницы, и она, довольная, проскакала к зеркалу, чтобы примерить полученный подарок.