Краса писаная. Алексей Бобиков

– физики, вы что?! Друг замерзнет.

        -Да чего ему мерзнуть, только минус двадцать. А ты сбежишь.

      – В залог оставлю что угодно.

      Его осматривали с ног до головы и, не найдя ничего ценного, стояли на своем:

      – Сбежишь.

             Не добившись ничего у таксистов, Сергей, злой на весь белый свет, решил:

      – Сейчас полпервого ночи. Если будет бегать, прыгать, танцевать – не помрет до шести. А наука будет хорошая, выкинет эту романтику из головы.

          Девушка ничего не ответила, она направилась к автобусной остановке.

          Спал Сергей беспокойно, поставил будильник на шесть, не дожидаясь звонка, проснулся и сновал по комнате. Разогрел завтрак.

      В семь часов дверь комнаты распахнулась и ввалился Николай. Он дрожал и обеими руками держался за свои уши. Не замечая Сергея, проковылял к отопительной батарее, прислонился к ней, норовя налечь сразу всем телом. Тихо постанывая, наконец произнес:

      – Как жаль…

      – Еще бы, такие королевские уши, —вставил Сергей, готовя блюдо у плиты.

      – Как жаль, что я больше ее не встречу.

      – Ты рехнулся, говорю тебе, времена Ромео и Джульетты, тю-тю, прошли. A вот уши за свою упёртость ты отморозил. Небось, натанцевался за ночь?

      – Натанцевался.

      – На, пей чай! Глядишь, отойдешь.

           Николай отполз от батареи, добрался до дивана,

      – Ты видел, какие у нее глаза! —произнес он оттуда, положив голову на спинку.

      Сергей покрутил пальцем у виска и начал уплетать свой завтрак. Он определил, что через несколько минут надо бежать на работу, поэтому стал рыться в карманах. Вытащил скомканную бумажку и кинул на стол:

      – Вот ее телефон! Жуй быстро, на  работу опоздаем.

      – Что?! Ты взял её телефон! Что ты ей сказал, как убедил, друг?

      – Я сказал ей,  что ты чокнутый.

      – Спасибо!  – Николай осторожно разглаживал кусочек листка, пытаясь прочесть номер телефона. – Я пойду к ней завтра, завтра…