ми гул людских голосов.
Зал набился битком, девятьсот мест – и ни одного пустующего!
Первый ряд, как водится, отдали почетным гостям – со сцены я различил и ректора Ильина, и физика Борисевича, рулившего Академией наук Белоруссии, и Колмогорова с Александровым. Академики зажали самого Машерова, и шушукались втроем.
Слава богу, каменеть в президиуме не пришлось, но приветить ученую братию надо. Как-никак, всесоюзный конгресс посвятили высокотемпературным сверхпроводникам, а уж тут приоритет за вашим покорным слугой – сей факт даже амеры не оспаривали. Мои губы изогнулись в усмешке – хронофизика не скоро станет темой научных сборищ…
– Товарищи!
Шиканье прошелестело от партера к задним рядам, и гомон стих.
– Не буду утомлять вас историей открытия, этапами развития и прочей шелухой, – начал я резво и дерзко. – Сразу отмечу главное – советская наука лидирует в раскрытии секретов сверхпроводимости едва ли не комнатной температуры. Более того, мы первыми в мире реализуем добытые знания. На днях запущена ВТСП-ЛЭП протяженностью два с половиной километра, она соединила две мощные подстанции в Ленинграде.
Обычно ВТСП-кабель создается на основе сверхпроводящей керамики в серебряной матрице, но это, так сказать, технология первого поколения. А мы уже пробуем наносить керамическую пленку на ленту из никель-вольфрамового сплава…
Говорил я минут двадцать. Рассказал, как в ленинградском Физтехе мудрят над сверхпроводящими магнитами для Новосибирского адронного коллайдера, и бездиссипативными тоководами. В общем, наука на марше.
На место я вернулся под бурные аплодисменты, и плюхнулся, тесня по-барски развалившегося Киврина. Володька тут же пришатнулся, шепча и давясь от хиханек:
– Представляешь, какой бы ор поднялся, объяви ты про ускоритель!
– Тише ты, несерьезная личность! – сердито зашипел я. – Лучше внимай.
– Да кому там внимать! – пренебрежительно фыркнул Киврин. – Отстающим всяким…
После меня выступил Келдыш, Капица-отец и Сахаров.
* * *
В обширном вестибюле с двумя рядами круглых колонн было людно, но глаз по привычке выцепил Вайткуса – тот по-дружески болтал с Машеровым. А генсек с жаром убеждал в чем-то техдира.
Старые знакомые, видать. Таких у Ромуальдыча – полстраны.
– Миша! – грянул Вайткус, подзывая. – Етта… Знакомься! Петр Миронович!
– Просто Миша, – я крепко пожал сухую, твердую руку Машерова, и бегло улыбнулся. – До отчеств пока не дорос.
– О, это вопрос времени! – отзеркалил мою улыбку Генеральный секретарь ЦК КПСС. – Послушайте, Михаил… Я тут с Арсением побалакал…. Понимаете, для меня очень важна репутация республики. Кто бы что не говорил – или не шипел про мой «бульбашский» национализм, а только вот это всё, – он повел руками в широком жесте, – моя родная земля! Как же за нее не порадеть? Да только «МАЗа» с «БелАЗом» мне мало. Хочется, знаете ли, чего повыше! Я, вот, как послушал вас, так сразу и замечталось мне. Знаете, о чем? О поезде «Москва – Минск», да не простом, а на магнитной подвеске! И чтоб магниты – сверхпроводящие!
– О-о… – завел я, качая головой. – Ну, и размах у вас, Петр Миронович! М-м… В принципе… Фришман в Гомеле, насколько я помню, ставил опыты еще года три назад… А прошлой осенью в Раменском запустили первый вагон на магнитной подушке… ТП-04, по-моему. Но там пути – с полкилометра всего, разогнаться не успеешь. Хотя… – мои губы повело в ухмылку. – Армяне уже вовсю пробивают строительство первой магнитной трассы от Еревана до Севана, а это километров шестьдесят, как минимум.
– Ну уж нет! – возмутился Машеров. – Белорусы должны быть первее! Михаил, а давайте мы это дело обсудим где-нибудь… э-э… на природе?
– Давайте, – улыбнулся я.
– Тогда приглашаю всю вашу группу в «Вискули»! – энергично толкнул Генеральный. – Беловежская пуща… Красотища… – искушал он. – Сосны, зубры – и тишина…
– Готов… – разморенно вымолвил Ромуальдыч. – Вези в свою пущу. И чтобы зубры… Володька! – трубно воззвал он. – Корнеев где?
– Тута! – отозвался Киврин.
– Зови его, и поехали!
– А куда?
– По дороге объясню. Поехали!
Мы всей толпой влезли в старую «Чайку». Машеров умостился рядом с водилой, пожилым, но крепким Евгением Федорычем, а наша четверка разделила салон с охранником генсека, бравым майором Чесноковым.
– Здорово, – загудел Вайткус, поручкавшись с прикрепленным. – И как ты его только терпишь? – кивнул он на посмеивавшегося «Мироныча». – Кортеж, называется…
– Притерпелся, – скупо улыбнулся офицер, подав мне жесткую ладонь. – Валентин Федорович.
– Михаил.
– Владимир, – потянулся Киврин.
– Витя… – ляпнул Корнеев, и побагровел. – Мн-э-э… Виктор.
Мощный двигун ГАЗ-13 басисто заурчал, и лимузин тронулся, плавно разгоняясь. Вперед вырвалась