ни Вейсенштайном, ни Пайде (как он назывался у чудинов), его не называли – замок и замок. Но… в грамотах на Русь надо было указать, где и кем они писаны. И если с «кем» вопросов не было, то вот «где»… Немецкие названия князь указывать не хотел, и верхушка их Ордена была срочно собрана в башне. Сам князь коротко озвучил необходимость переименования, и попросил всех высказать свои предложения. Но народ, услышав задачу, впал в ступор – до того города и замки называть никому как-то не доводилось… Ефима попытали было, как называлась столица у того самого пресвитера Иоанна, но он ничем не помог – если и было где в старых хрониках то название, то он сам его не знал… Посматривали и на старца, но тот лишь развел руками, сказав, что жить-то здесь дальше им, и выбрать, значит, надо для себя, а как оно тут все называлось через пятьсот лет, при нем, он и не знает, да и жили тут совсем иные люди, и за ними повторять смысла нет. Народ потихоньку все-таки расшевелился, и кто-то из десятников предложил назвать замок по озеру, на котором он стоит. Оказалось, что и озеро никак особо не называется, тоже озеро – и озеро, но князь зацепился за эту мысль и предложил назвать замок и селение при нем Озерском. Все сразу согласились, и дело было решено.
Правда, после, покопавшись в памяти, Седов предложил князю в документах именовать замок и город «Озерск-40». На закономерный вопрос князя, к чему это, он рассказал ему и Ефиму (которого тоже позвал, так как все это связано было с картами и документами, в общем, с писаниной, по его части), что в его время, правда, совсем в других землях, был создан почти на пустом месте такой город. И в нем жили и работали те, кто создавал для страны особое оружие и особую мощь. Именно их успехи (и случавшиеся там потери и жертвы) в свое время позволили стране встать вровень с сильнейшими того времени (а кое в чем – даже всех опередить), и предотвратить продолжение Второй мировой войны, уже против России, которое вполне серьезно рассматривалось тогда в планах самых сильных стран. Очередной рассказ о будущем, которыми давненько старче их не баловал, выслушали с полным вниманием. Все же князь попросил повторить его пятерке совета глав их Ордена (Ефим потихоньку заканчивал уставные и прочие документы по Ордену и доводил их до людей), Николай Федорович рассказал еще раз, никто не был против, и на карту и в документы Ефима были внесены изменения.
Конечно, так просто совпало, но именно после отъезда Ждана началось то, что потом Седов мог с полным правом назвать черной полосой для отряда. Правда, свести все события в кучу он смог только гораздо позже, почти к лету, а первое время отряд, замок и люди в деревнях под его началом жили довольно спокойно. Ушел через леса к Дерпту Грек. Отправили Пимена с вроде выздоровевшим Торгашом в Ревель, аккуратно, без лишних глаз – впрочем, Пимен особо не светился нигде, а Торгаша как привезли в бессознательном состоянии, так он из замка и не выходил. По их следам, буквально через день (точнее, через день в ночь), отправили диверсионную группу в Ревель же, собрав ее в основном из тех,