форму в виде острого копья, от мужчины бы не осталось и мокрого места. Что он сделал такого в прошлой жизни, что госпожа Фортуна так обозлилась на него? Этим вопросом медиум задается практически всю свою сознательную жизнь…
С хлопком закрылся толстый том в черной обложке. Этот звук, прогремевший подобно грому, заставил остановиться на полпути. Он надеялся, что ему удастся добраться до дверей заведения без происшествий, но теперь этот вариант казался малоисполнимым с самого начала. На всякий случай, Виктор отдал пакеты девушке.
Мужчина, одетый в потрепанную временем кожаную куртку, что все еще свободно висела на его плечах, встал с шикарного черного мотоцикла и направился к ним навстречу. Высокий, но худощавый, с копной каштановых волос и атмосферой хищника, это был лидер «Черных котов». От него можно было ожидать чего угодно, поэтому Виктор не сводил внимательного взгляда, ожидая.
– Чушь собачья.
Он вложил увесистую книгу в руки медиуму, уткнув её в грудную клетку.
− Так и передай…
Опешив от неожиданности, Виктор не сразу сообразил, что от него требуется, но байкер и не думал ждать, пока до него дойдет и, отпустив толстый том, неспеша направился обратно.
– Надеюсь, ты осознаешь, как тебе повезло в этой жизни,– донеслось до медиума,– Если нет, будь уверен, однажды, ты потеряешь все, что имеешь…
Он вернулся к своему мотоциклу, и они уехали, словно все это время только медиума и ждали. Виктор проводил их взглядом, а потом посмотрел на обложку книги, усмехнувшись. Похоже, отныне станет заметно спокойней…
Не дожидаясь своего проводника, Чизу направилась в бар. И, прежде чем мужчина решил последовать её примеру (за обещанной наградой), его привлекла музыка, что доносилась с крыши «Фурина».
Это была скрипичная соната. Вспомнив, что у него есть дело к старшей сестре, медиум нехотя направился к лестнице, но вовремя опомнившись присел на одной из верхних ступенек – в таком состоянии её не дозовешься, придется ждать.
Стоя средь белых облаков и красной черепицы, Кифа вытаскивала смычком прекрасные звуки, сплетая их в единое полотно, словно скрипка была её спицами. Эту мелодию должно было дополнять фортепьяно, именно поэтому она звучала незавершенно, несмотря на профессиональное исполнение.
Он поспешил открыть глаза, прежде чем память начнет вытаскивать то, чего он не желал вспоминать. Она прекратила играть, словно почувствовав его волнение и обратила свой взор за горизонт. Медиум тоже смотрел вдаль, хоть и в другую сторону. Мужчина мог лишь удивляться тому, как с некоторыми людьми можно подолгу молчать, уставившись в одну точку и не чувствовать себя одиноким. Так было сейчас, или с Ной – тишина часто сопровождала их по вечерам, плавно перетекающим в ночи, и была верным другом для обоих. Забавно, а ведь так было не всегда – когда-то они подолгу болтали по телефону, словно страшась прервать поток пустых фраз. Это спасало их тогда, а тишина – сейчас.
– Что там у тебя?– наконец, спросила она, имея в виду книгу, которую