Приключение плюшевого коня Гиви и его друзей. Станислав Залесский

ни звука. Он показывал на зуб, потом на подоконник, махал ладошками, как крыльями, и рисовал в воздухе какие-то прямоугольники.

      – Совсэм плохо тэбе, вай! – Гиви заботливо поцокал языком. – Сэйчас, друг, буду поить тэбя мёд и лимон. Будет хорошо, потэрпи.

      Гиви накрыл Савку одеялом и убежал на кухню за водой с мёдом и лимоном. Именно так он лечился от всех своих плюшевых болезней. Взволнованный плюшевый конь хлопал ящиками, заглянул в холодильник, потом под раковину, достал два стакана и чайные ложки.

      – Гиви, ты чай собрался делать? – поинтересовался папа.

      – А?! Нэт, нэт, хочу освежиться, жарко у нас что-то, надо лимон вода добавлять.

      – А вы ничего не скрываете, ваше величество?

      В это время в кухню вошло одеяло, из-под которого виднелись Савкины пятки. Одеяло сползло вниз, и папа увидел перевязанный рот сына, из которого торчал пучок подорожника. Папины брови поползли вверх от удивления.

      – Савелий, присаживайся за стол, – папа указал на любимое всеми кресло лопаткой для жарки сырников.

      – Бубу бу бунибу, – пробубнил сын.

      – Гиви, а ты не знаешь, почему у твоего друга во рту трава? Он больше не хочет есть мои сырники и будет питаться подорожником?

      Гиви опустил голову, его уши повисли, рот вытянулся:

      – Понимаешь, папа-брат… Беда слючилась в нашем доме. Большой беда, – конь обнял папину ногу и посмотрел ему в глаза с прищуром.

      – Что же случилось? – притворно обеспокоился папа.

      – Расскажу тебе как мужчина мужчине, но обещай, что женщине своей не скажешь. Она может сердце не выдержать. Трудно ей будэт этот новость.

      – Вижу, что что-то серьёзное стряслось. Но мы семья, и от своей жены я ничего скрывать не буду. Мы всегда вместе разбираемся с трудностями. Давай уже выкладывай всё как есть.

      Гиви сорвал с себя шапку и в сердцах бросил её на пол:

      – Я виноват, папа-брат! Слушай же мэня, и будем два голова думать, что делать, – Гиви сел плюшевой попой на стол, упёр локоть в колено и уткнулся лбом в копыто. Глаза его смотрели в никуда, царь Грузии задумался.