чудеса стойкости. Не сломалась она и теперь. Ветер утих. А из соседней комнаты раздался слабый голос.
– Леон, дорогой.
Молодой человек вскочил из-за стола, где он сидел, сцепив руки, и бросился на зов. А на вид и не скажешь, что ему было всего только двадцать пять лет. Ведь на лбу его уже выступили первые морщины, а в темных волосах, если приглядеться, можно было различить седину. Руки его были грубыми и обветренными, как у старика. Одевался он старомодно: рубашка, короткие брюки, кожаный камзол с длинными полами и на крючках вместо пуговиц, шпага в потрепанных кожаных ножнах. Все навевало мысли о костюме десятилетней давности. И только глаза Леона выдавали в нем его настоящий возраст. Они все еще горели интересом к жизни. В его серых глазах отражалось желание бороться, желание победить.
Леон вышел в соседнюю комнату. У дальней стены стояла узкая кровать, накрытая толстым покрывалом. Не сразу можно было заметить, что под покрывалом лежала девушка с бледным болезненным лицом и длинными светлыми волосами, разбросанными по подушке. Леон поспешил к ней, встал на колени перед кроватью, оказавшись над самым лицом девушки. Она подняла на него прекрасные голубые глаза, выражавшие усталость и нежность одновременно.
– Аннис, тебе лучше?
Голос молодого человека излучал теплую заботу. Девушка улыбнулась.
– Да, уже все прошло. Принеси мне, пожалуйста, мою корзину с вещами. Я закончу штопать. Ведь завтра праздник. Негоже надевать порванные вещи.
– А где Эбба? Разве она не должна была сделать за тебя всю работу?
– Она выходила на рынок купить продуктов. Видимо, задержалась.
– Это ее обязанность, помогать тебе. Для чего нужна служанка, если ты все равно вынуждена тратить силы на домашние дела?
– Мне уже лучше, Леон. Не беспокойся. Я сейчас встану.
Она попробовала подняться. Лицо ее побледнело еще сильнее, и она без сил опустилась обратно на подушку.
– Даже не думай вставать! – приказал Леон и натянул край покрывала повыше, укутывая девушку. – Ты принимала лекарство сегодня?
– Да.
– Когда ты обманываешь, у тебя щеки розовеют.
– Я не…
Леон уже встал и обшарил рукой содержимое ящика тумбочки, стоявшей рядом.
– Но тут ничего нет. – удивился он.
– Просто…
– Сколько дней ты уже не принимаешь его?
– Неделю или две.
– Ты с ума сошла! Я сейчас схожу в аптеку. Жди меня здесь. Не вставай с постели.
– Но, дорогой…
Леон вышел и вернулся уже через несколько секунд.
– А куда делись все наши деньги? Я же точно помню, еще вчера, возвращаясь из воинской части, я заглянул в этот твой сундучок на шкафу. Там было десять серебряных монет. Я думал нам хватит до того дня, когда мы с отрядом пойдем требовать наше жалованье к начальнику. Правда, в прошлом месяце он уже сказал, что денег нет. Якобы все средства уходят на подготовку к войне с Калерией…
– Понимаешь, сегодня мне сообщили, что налог подняли. Отыне мы должны платить на треть больше прежнего. Да еще и за продуктами нужно было сходить.
Аннис говорила это с таким виноватым выражением на лице, будто сама и подняла этот налог.
– Подняли налог? – возмутился Леон больше прежнего. – Мне уже более шести месяцев не платили жалованье. А теперь они поднимают налоги. Должна быть совесть у этих… Кто там отвечает за казну?
– Мы все равно ничего не сможем сделать.
– Сможем. Мы сможем. Если вскорости лорд Пьери не пообещает расплатиться по долгам, я пойду прямиком во дворец и буду говорить с самой королевой. Пусть знает, что вытворяют ее военачальники.
– Но, дорогой, как ты себе это представляешь? Разве можно вот так вот взять и прийти во дворец?
– В конце концов, я не простолюдин. И пусть по титулу я только квант, однако имею право входа во дворец. А то, что я воевал за свою страну в течение десяти лет вплоть до окончания войны, должно послужить хоть каким-то поводом выслушать меня. Это дело нельзя так оставлять. Мы не можем больше жить в долгах, едва сводить концы с концами, когда как другие катаются по городу в золотых каретах и знать не знают о бедственном положении военных. Я говорю не только о себе. Сейчас все мои товарищи в такой же ситуации. Да и половина города, как говорят. В это время лорд Трэбфорд строит себе новый замок, якобы для укрепления границ. А на деле вместо орудий и запасов свозит туда дорогие шелка, ковры и статуи из чистого мрамора. И я не прошу себе его богатств. Я всего лишь хочу получить свое. Пусть мне отдадут честно заработанные деньги и ни монетой больше. Тогда я и слова против не скажу.
– Я понимаю, Леон. Однако… сомневаюсь, что что-то получится. Лорд Пьери уже столько раз отказывал Вам в выплате жалованья. А королева, должно быть, занята другими более важными вопросами. Да и если действительно все деньги сейчас уходят на новую войну, где же их достанут для нас с тобой? Может быть, снова займем у кого-нибудь?
– У