нам бы сейчас навязывали на государственном уровне инцест в разных формах, педофилию в качестве лучшего полового воспитания, кровную месть, матрицид и самоубийства чести. И вместо того, чтобы отговаривать подростков кончать с собой из-за неудачи на экзамене или несчастной первой любви, – учителя бы сами инструктировали своих воспитанников на предмет лучших способов уйти из жизни.
С точки зрения традиции суицид – абсолютно нормальное явление. В России культура самоубийства по разным поводам развита не меньше, чем в Японии или Корее. Кстати, мы стоим на первом месте по числу самоубийств как в абсолютном, так и в относительном исчислении, далеко обходя других лидеров списка – Республику Корею и Японию. Обходим мы их также и по числу самоубийств среди подростков. Впрочем, мы лидируем во всех возрастных категориях уже последние тридцать лет (до этого статистика не публиковалась).
Самоубийство – очень традиционная и очень распространённая в России практика. Точно так же как и неполная семья.
В отличии от украинцев или кавказцев, жители Русской равнины вели хуторное хозяйство, жили крохотными поселениями, занимались в основном охотой и собирательством.
Так, до XVI века основным продуктом питания для русских было бобровое и птичье мясо, и лишь в наименьшей степени – хлеб.
Это вызывало явление отходничества, когда мужчины надолго покидали свои дома сначала для занятия собирательством (эта практика дожила на Русском Севере до нашего времени; там и сейчас мужчины и женщины на месяцы уходят в тайгу на сбор ягод), а позднее и для работы на государственных и частных заводах, бурлачества или батраческого труда на поместных землях.
Девственность в Центральной России имела очень низкую ценность, на Русском Севере – вообще отрицательную. Точно также как смена половых партнёров для молодых девушек не стигматизировалась (слово «блудница» обидным не было; оно обозначало, что девушка «блуждает» в поисках мужа).
Вот так мы и приходим к весьма парадоксальному выводу: как ни крути, Россия осталась очень традиционной страной. Просто традиции у нас специфические (как, впрочем, и у других).
Наш высокий уровень самоубийств, высокий уровень разводов, психических расстройств, развитая культура насилия, вообще многие явления отечественной жизни происходят не оттого, что мы ушли от наших традиций, – наоборот, это и есть наши традиции.
Так, те же психические расстройства в традиционной культуре во многом не стигматизированы, особенно в нетяжёлых формах.
Скажем, человек с симптомами лёгкого ПРЛ мог бы без проблем вписаться в традиционное общество, но с трудом вписывается в общество современного капитализма.
Разумеется, отечественные традиции сохранились даже вопреки многим разрушительным действиям властей, в некотором роде приспособившись к ним.
Во многом этому помогло то, что в России традиции не институциализировались, как это было на Западе или, скажем, в Японии.
Отсутствие институциализированной традиции в нашей стране