вчерашней выпускнице филфака, предлагали прямо сейчас стать директором центра, принадлежащего самим Вéчеровым. А через год испытательного срока – полноправным совладельцем предприятия с долей в двадцать процентов и участием в прибыли. Со временем это станут серьёзные суммы.
– Нам сейчас до боли нужен человек, на которого можно положиться, многорук и многоног – закупки сделать, детей встретить, с родителями их поладить. Мы уверены, что вам это будет под силу. Платить сейчас много не можем. Есть, конечно, накопления и спонсоры помогают. Но всё приходится вкладывать в дело. Вашу работу за скромное вознаграждение тоже будем считать инвестицией.
Катя понимала, что работа предстоит тяжёлая. Руководить придётся уже не детьми, а взрослым коллективом, который подберут Вéчеровы. Но для неё это шанс вырваться из нищенской, обездоленной жизни. Она нутром чувствовала, что профессор с женой не обманут. К тому же, условие о передаче доли центра закреплялось юридически.
Но был один серьёзный недостаток. Прямо сейчас и на ближайшее время Вéчеровы могли предложить только скромную зарплату – даже меньше, чем она получала в школе.
Не будь Вики и малыша – согласилась бы сразу. Но сейчас ей нужны были деньги. И это вынуждало отказаться. Катя молча смотрела на Вéчеровых, глаза против воли наполнялись слезами. Не успевшие зародиться надежды разбивались в дребезги. Не оставалось никаких сил размышлять о том, где искать работу дальше. Никуда не хотелось идти. «Подумать только – вот она, сбывается мечта. Кружится на расстоянии вытянутой руки. Но взять её нельзя.»
Глава 12
Закутавшись в унылое пальто поверх зелёного платья из Турции, Катя брела к дому. Пакет с привычными учительскими вещами оттягивал руку. На сердце свербило.
«Не делаю ли я главную ошибку? Не приношу ли себя в жертву, в угоду Викиным интересам?»
Перед мысленным взором возникла увиденная только вчера домашняя сцена. Девочка хнычет. Врач из скорой говорит, что у неё колики. Вика срывается, кричит, чуть ли не ударить хочет кроху.
«Как оставить эту малышку без помощи? Один на один с мамашей, которая заботится только о себе. Если сделаю так, то никогда себе этого уже не прощу.»
Подходя к дому, Меркулова увидела, как торговка сваливает журналы в сумку.
– Ну что, красота неописуемая, нашла работу?
– Пока нет, – развела руками Катя.
– То-то же. Все вы молодые мечтаете о работах в офисе. А там копейки платят таким дурёхам, как вы. Туда же тьма-тьмущая народу прётся. Есть из кого выбрать. Вот на вас и экономят. А знали бы, сколько торгуя на лотке можно получать… У-у-у-ух… Побежали бы со всех ног.
– И сколько же? – Меркулова замедлила шаг.
Лоточница назвала сумму, от которой сердце забилось быстрее. В два раза больше, чем её нынешняя зарплата! На эти деньги и втроём, вместе с Викой и девочкой, можно жить вполне достойно.
– Работка адова, конечно, – махнула рукой продавщица, – стоять по двенадцать часов и без