её?
Вполне естественный вопрос, но собеседник ответил не сразу. Катя ждала и надеялась, что Павел попросит к телефону Вику. А дальше пусть молодожёны сами разбираются. Меркулова не любила врать. Может, и в этот раз не придётся?
Но Долисов всё-таки спросил:
– А давно она у вас?
– С четырё-ё-ёх ча-асов, наверное. – Катя замялась.
За спиной она услышала вздох облегчения. Девушка обернулась и посмотрела на Вику. Та стояла, прислонившись к шкафу, покусывала ноготь и неотрывно глядела на подругу.
Павел мягко попросил:
– Да, если можно, позовите её.
Катя жестом поманила Вику. Подруга торопливо сняла сапоги, пальто и подпрыгнула к телефону.
– Слушаю, любимый, – голос её чуть заметно подрагивал.
Судя по всему, Павел не удовлетворился ответом Меркуловой – продолжал задавать вопросы, но Вика постепенно успокоилась и отвечала увереннее.
– Да, прости, что не позвонила. Заслушалась Катьку и совсем забыла о времени. Не надо приезжать, доберусь на такси. Не волнуйся. Целую.
Она повесила трубку и прошептала:
– Спасибо.
Катя ждала объяснений, но гостья будто вообще забыла, где находится: привалилась к стене, закрыла лицо руками и начала медленно сползать на пол. Сидела, не шевелясь минуты три.
Меркулова не выдержала:
– Может, объяснишь, в чём дело? Зачем ты меня заставила врать?
Вика заколотила кулаками по полу. Она выкрикивала несусветные ругательства в адрес мужа и ещё кого-то.
Катя испугалась. Выяснять отношения расхотелось. Когда подруга поутихла – налила в стакан воды, протянула. Та глянула мельком и отмахнулась:
– Мне бы что покрепче.
Из того, что покрепче, на кухне нашлась настойка черноплодной рябины, подаренная родственниками. Катя наполнила рюмку незваной гостье, но сама решила обойтись чаем.
Если подруга и продолжала нервничать, то получалось это у неё так элегантно, впору кино снимать. Вика достала тонкую сигарету, изящно затянулась и откинула голову назад, часто мигая на тусклую люстру. Глаза выдавали страдание, какое и не снилось святым мученикам. Куда им до бедной грешницы, попавшей в западню?
Шёлковое тёмно-изумрудное платье на подплечниках эффектно достраивало фигуру. Ну чисто статуэтка. Балерины позавидуют.
Вика закинула ногу на ногу, и юбка скользнула россыпью оборок. Меркулова залюбовалась платьем – конечно, она тоже хотела бы такое. Но спрашивать подругу, где и почём купила, не имеет смысла. Всё равно она не сможет себе его позволить. Элегантная роскошь, учтены детали: и пояс широкий, и пряжка золотистая, и пуговицы на манжетах в тон. Наряд явно не из дешёвых.
Стрельцова поднесла рюмку к губам и, будто в подтверждение обеспеченного положения, сверкнула золотыми кольцами. Два перстня – каждый размером с вишню. Тяжеловато для худых пальцев, зато выглядит богато.
«Не буду спрашивать. – решила Катя и тряхнула головой, – Нечего завидовать. Не нажила – значит, сама виновата».
Вика тем временем сделала глоток чёрноплодной настойки и скривилась:
– Поприличней