к отражению атаки. Стоявший на носу Свейн, заметив их приготовления, вскинул секиру и издал пронзительный боевой клич. Сидевшие на вёслах северяне подхватили его, и вся прибрежная акватория огласилась яростным звериным рёвом.
На караке втянули вёсла, и драккар в последнем рывке ударил тяжёлый корабль в бок. Удар пришёлся вскользь. Стоявший у кормового весла Юрген мастерски подвёл свой корабль к кораблю противника, и над бортами взвились верёвки с крюками. Не успели они соприкоснуться, как на палубу карака с рёвом хлынула толпа.
Северяне дрались, словно одержимые, заражая своей яростью всех вокруг. Среди ворвавшихся на палубу был и Вадим. Двумя резкими ударами выбив палаш из рук охранника, он отбросил противника в сторону и развернулся, готовясь встретить следующего. Но драться уже было не с кем. Викинги просто смели всех, как ветер сметает осеннюю листву.
Полтора десятка оставшихся в живых побросали оружие и дружно запросили пощады. Среди них был и купец, заведший их в ловушку. Пленников обыскали и, связав, переправили на драккар. Быстро осмотрев трофейный корабль, Свейн приказал части своего экипажа перейти на него и, вернувшись на драккар, дал команду к движению.
Пользуясь тем, что на вёслах сидели рабы, северяне собрались на корме, где на коленях стояли схваченные работорговцы. Обведя их мрачным взглядом, Свейн за шиворот вытащил из толпы купца и, встряхнув его, словно терьер крысу, спросил:
– Зачем ты завёл нас в ловушку?
– Королева не захотела золота. Она пообещала мне двойное количество рабов, если я приведу ей отряд северян. Она хотела провести какой-то очень важный ритуал. Что-то связанное с их божеством. В порту мне попались вы. Вот и всё, – дрожащим голосом ответил купец.
– И ты решил, что твоя выгода важнее жизней пяти десятков воинов? – мрачно спросил Свейн, и от его голоса вздрогнули все стоявшие рядом.
– Что вы с нами сделаете? – тихо спросил купец.
– Килевать! Нет, вырезать ворона! Заставить пробежаться вокруг столба, – посыпались со всех сторон предложения экипажа.
– Вырезать язык и продать в рабство, – выкрикнул Вадим, и все северяне дружно уставились на него.
– Ты предлагаешь сохранить ему жизнь? – растерялся Юрген.
– Да. Убив его, даже самым жестоким образом, вы избавите его от страданий. Рано или поздно пытки его убьют. Но если продать его в рабство, то он на собственной шкуре испытает всё то, на что долгие годы обрекал других, и длиться это будет не просто долго, а очень долго, – ответил Вадим.
Задумчиво посмотрев на Юргена, Свейн пожал плечами и спросил:
– А язык вырезать зачем?
– Чтобы его никто не мог понять. Ведь всех этих рабов тоже никто не понимает.
– А ведь верно, – неожиданно поддержал Вадима Рольф. – Этот подонок продал в рабство кучу народа, вот пусть на своей шкуре и испытает, что это такое.
– В Византии очень любят ромейских рабов, – вдруг усмехнулся Свейн.
– А