Туманов присел на край банкетки, обитой синим бархатом, возле одной из двух жаровен с углями.
– Подать чего?
– Нет, сперва разговор. Я из дома, как твое послание получил, от обеда убежал. Чего теперь-то?
– Хорошо. Дай полотенце.
– Сиди там. Мне не мешает, – чуть торопливо проговорил Туманов.
– Не хочешь смотреть? – усмехнулась Анна Сергеевна. – Понимаю. Я сама не хочу. От зеркала отворачиваюсь. Особенно, если прошлое вспомнить. Но что ж поделаешь? Старость…
– Да брось ты, Саджун! Какая старость! Я чуть моложе тебя, но стариком себя не чувствую… Просто знаю, как ты всегда осенью мерзнешь, потому…
– Не оправдывайся, Михаэль. У мужчин возраст другой, и линия жизни другая… Да не о том мы… Хочешь, выйди, пока я вытрусь-оденусь.
– Отчего же… Если хочешь…Ты служанку отпустила, я сам тебе помогу, – Туманов поднялся с банкетки.
– Спасибо, Михаэль, – Анна Сергеевна улыбнулась. Улыбка делала ее лицо старше, но необъяснимым образом добавляла привлекательности. – Ты добрый, хотя всю жизнь это скрываешь. Правильно, никто не должен знать. А я – знаю, – лукаво добавила она.
– Тебе – можно, – усмехнулся Туманов, осторожно обертывая полную фигуру женщины в подогретую над жаровней простынь, и ласково целуя ее шею и плечи. – Ты – мой единственный друг.
Спустя время пили чай в диванной. Анна Сергеевна в синем шлафроке, с накидкой на неприбранных волосах казалась встревоженной. Тревога молодила ее. Туманов с удовольствием глядел в блестящие, чуть раскосые глаза женщины, которую назвал другом. Приподнялся, смачно поцеловал глянцевый, почти без седины локон, выбившийся из-под накидки.
– Кокетничаешь, Анна Сергеевна! Старость! – усмехнулся он. – К тебе сейчас, сию минуту сколько хочешь кобелей сбежится. Свистни только!
– Фи, Михаэль! Ты никогда не станешь джентльменом! Твои комплименты отдают привозом… Впрочем, за это я тебя и люблю… – видно было, что она польщена и растроганна.
К чаю Настя подала светлые колобки, сделанные словно из скомканной бумаги. Туманов по-купечески налил чай на блюдце, шумно отхлебнул, захрустел колобком и поднял на хозяйку вопросительный взгляд.
– Позатот день ко мне приходил помощник пристава. Пил чай, вино, ел, говорил вроде бы про перепись, жаловался на трудную жизнь, выпрашивал подношение, хватал девочек за талию, все как всегда… Однако… – Туманов усилил знак вопроса за счет поднятых бровей. – Вдруг в разговоре, ни к селу ни к городу вспомнил давнюю историю в доме Мещерских. Потом, еще время спустя, также невместно заговорил о нашей с тобой дружбе. Потом поинтересовался, где мы с тобой познакомились, и, наконец, пользуешься ли ты услугами моего заведения. На последний вопрос я, как ты понимаешь, ответила утвердительно. Иначе трудно было бы объяснить…
– Все правильно, Анна Сергеевна, все правильно, – пробормотал Туманов. – Моей репутации уж ничто не повредит.