огляделся – где можно поставить таз, чтобы его не унесло ветром и не смыло за борт волнами, очень близко поднимавшимися к краю. Широко расставляя ноги, он поднялся с кормовой палубы на верхнюю, к рулевой рубке, и, приметив удобное место, в углу, образованном леерами, пристроил туда тазик, весело зазвеневший под ударами дождевых капель. Ежась от холодных струй ветра и воды, Иван Петрович, пригнувшись, добежал обратно до трюма и задраил дверь.
В зале он обнаружил Витька.
– Ты чего тут делаешь?
– Услышал что-то. Думал, что ты зовешь, вышел, а тебя нет.
– Пойдем обратно в каюту. Там хоть присесть есть на чем, – подытожил мичман, отпихнув носком ботинка железный стул без спинки и сиденья.
– Слушай, Петрович, а почему здесь все железное? Ни одной деревяшки, ни бумажки. Ну, кроме этих, – Витек показал найденные листки из блокнота, которые все еще держал в руках. – Металл и стекло. Больше ничего.
– А я знаю? Странный корабль. Может, у них, в этой стране, так принято. Вдруг у них лес в дефиците? Какая-нибудь африканская колония, где из растительности только перекати-поле и кактусы.
– Шутник, елки-палки… Да не. На палубе заклепки торчат. Значит, доски там все же были. Какой дурак делает палубу стальной? При первой же волне она скользкая станет, как каток.
И тут со стороны каюты, где Витек оставил Горбунова, послышался резкий, как удар рынды, выкрик «О-оо!», а за ним – насмерть перепуганный вопль Володи. Крики отразились от металлических стен трюма, превратившись в какой-то страшный нестройный хор. Рука Витька резко метнулась к груди, он присел, выдохнув «Господи…» Отшатнулся и Иван Петрович – по коридору промчалась какая-то волна, словно порыв морозного ветра, – ледяной, стягивающий кожу. Или, может, им это показалось? Крики Горбунова резко прервались; наступила тишина, только корабль охал и стонал – почти как живой, да сверху, с палуб, доносились ветер, волны и канонада не на шутку разошедшегося дождя.
Мичман молча указал фонариком в сторону каюты. Витек помотал головой – нет, не пойду, но, не выдержав строгого взгляда, все же, пригибая голову и как-то сжавшись, словно пружина, повернулся и двинулся за Иваном Петровичем.
Они осторожно, почти бесшумно прокрались к каюте. Мичман тихонько позвал: «Володя-а!». Ответом ему была все та же тишина. Он заглянул в каюту и обшарил ее лучом бледнеющего фонарика снизу доверху: Горбунов бесследно исчез. Опять.
Глава 6
Побег. Мерцающий свет
Весна 1975 года в Элисте выдалась на удивление жаркой. Полыхала буйной зеленью майская листва, пыльные проспекты раскалились словно доменные печи, а голуби, обычно стаями кружившие над площадью Ленина, теперь обессиленно прятались под козырьком магазина-«стекляшки», стоявшего поодаль. Еще немного, и начнутся последние экзамены, и вчерашние десятиклассники наконец вступят в долгожданную взрослую жизнь – кто работать, кто учиться дальше.
Тоня