речевками. Вадим поймал, как это говорят, кураж. Он чувствовал мяч и, буквально, предвидел, куда этот мяч полетит в следующую секунду. Несколько раз он чудом выручил команду от неминуемого гола. С трибун в этот момент раздалось: «Вадик, ты лучший!». Игра для «Спартака» складывалась хорошо. Они забили уже на седьмой минуте и самоотверженно оборонялись до самого конца. Шла восемьдесят пятая минута. Итальянцы подавали угловой. Они подали за матч одиннадцать угловых, но так и не смогли найти такого способа, чтобы хотя бы обострить ситуацию. Либо Вадик снимал все навесы, либо вовремя подстраховывал высокий молдаванин Саша Бодору. Казалось, что и этот угловой не принесет итальянцам успеха…
Мяч летел на удобной высоте. Вадик выскочил выше всех и знал уже определенно, что он этот мяч выбьет. Но тот от кулака почему-то полетел не к центру поля, а в девятку собственных ворот…
Давным-давно, еще в детстве Вадим испытал примерно такие же ощущения. Тогда был матч на выход в какую-то стадию «Кожаного мяча». Их команде присудили пенальти за игру рукой. Вадик стоял по центру ворот и ждал удара. И в этот момент, словно наваждение, вдруг родилась в его душе стопроцентная уверенность, что он этот мяч обязательно возьмет. Он мысленно уже видел, как в прыжке в левый угол берет его в руки.
Удар был сильным. Вадик прыгнул влево и угадал, но мяч лишь черканул по пальцам и затрепыхался в сетке…
Это было самое сильное разочарование его детства. Вадик плакал после матча, запершись в кабинке туалета, хотя эту игру они все-таки выиграли и вышли в следующую стадию. Уже тогда, в одиннадцать лет, Вадик узнал, что футбольный бог любит жестокие шутки. Через двадцать лет он убедился в этом снова.
– Я хотел бы вас попросить по-дружески, – Алексей отдышался и говорил уже более уверенно. – У меня племянник заядлый болельщик и большой знаток футбола. Он мечтает стать комментатором. У него собраны все справочники, много дисков с записями. Он просто бредит этим. Сам в футбол не играет, но знает всех знаменитых футболистов. Вы не могли бы… – Алексей сделал глубокий вздох, который стал последним выпрыском его мужественного забега. – Вы не могли бы дать автограф для мальчика на своей фотографии. Так сказать… На память, что ли…
– У меня нет с собой никакой фотографии, – запаниковал Вадим.
– Не важно. Мы могли бы сфотографироваться вместе, а на обороте вы написали бы несколько слов.
– Но…
– Я вас прошу. Пожалуйста. Мальчишке это будет так приятно. Вадим, извините, не знаю, как вас по отчеству, поймите, для подростка в таком возрасте это очень важно. Вы же были прекрасным вратарем. Я все помню. И племянник вас прекрасно знает, хотя и не видел ваших матчей, но он много читал про вас. И я помню многие ваши матчи. Когда с румынами играли, я еще в армии служил, мы всей ротой тогда болели. Вы же лучше Дасаева стояли. Так жалко, что…
– Хорошо, хорошо, – Вадик вдруг весь взъершился.