и противопоставляя этим ошибкам истинный, то есть его, Аристотеля, взгляд. «Как интересно выходит, – думал Аристотель. – Все жившие до меня мыслители заблуждались, и только я один всё время прав». Но вдруг он представил себе живущего после него великого мыслителя и подумал: а не будут ли для этого будущего мыслителя труды «Аристотеля из прошлого» точно такими же трудами «прошлого заблуждающегося мыслителя». Аристотель даже составил такой силлогизм: «Все мыслители прошлого в чем-то заблуждались. Для будущего мыслителя я буду мыслителем из прошлого. Следовательно, и я в чем-то заблуждаюсь». Этот силлогизм чрезвычайно смутил Аристотеля, всегда считавшего себя безупречным мыслителем. А в настоящий момент он как раз занимался рассмотрением некоторых физических вопросов, в частности, он читал Эмпедокла и насмехался над его мнением, что, дескать, свет движется. «Ну, – подумал Аристотель, – если я в чем и не прав, то уж здесь всякий будущий мыслитель согласится со мной: свет не движется, это очевидно». Эта мысль вполне успокоила Аристотеля, хотя в это самое время от дальних звезд к Земле летел свет – со скоростью света.
P.S. Позиция Аристотеля по поводу движения света: «Потому и неправы ни Эмпедокл, ни всякий другой, кто утверждал, что свет движется и иногда оказывается между землей и тем, что ее окружает, но что это движение нами не воспринимается; на самом же деле это мнение идет вразрез с очевидностью доводов и наблюдаемыми явлениями. Ибо на малом расстоянии это движение еще могло бы остаться незамеченным, но, чтобы оно оставалось незамеченным от востока до запада, – это уж слишком». (Аристотель. «О душе»)
На этом и третья история подходит к концу, и мы слушаем:
Из жизни Аристотеля, Властелина колец, история четвертая (неудавшаяся и последняя)
Аристотель чрезвычайно удивлял своих древних современников не только своими познаниями, но и тем, что чересчур много внимания уделял своей внешности, что не подобает философу. «Да он чуть ли не ногти свои полирует», – возмущались древние современники. «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей», – всегда парировал Аристотель… Хотя нет, это, кажется, кто-то другой говорил. Кто-то более отечественный, хотя и не менее знаменитый. Придется рассказывать историю заново.
Так вот, Аристотель чрезвычайно удивлял своих древних современников не только своими познаниями, но и тем, что чересчур много внимания уделял своей внешности, что не подобает философу. Он даже не брезговал носить драгоценности, и пальцы его рук украшали ровно десять колец – по одному на каждый палец. Девять колец были с драгоценными камнями, а десятое – более простое, без камней, но и самое красивое, из чистейшего золота. Один завистник Аристотеля как-то выкрал именно это золотое колечко и бросил его в огонь, и вдруг он видит, что на кольце проступают некие письмена. Достав кольцо из огня, он прочитал: «Девять – смертным, чей выверен срок и удел, и Одно – Властелину