Факультет, похоже, запрограммировал девушку так, чтобы сделать моей компаньонкой и стражником одновременно. Впервые ее слепая преданность странным образом тронула меня. Заставив себя улыбнуться, я коснулась руки дез Эскай, ее кожа была холодной.
– Благодарю за вашу бдительность, Франсуаза. Повезло, что вы присматриваете за мной. Поэтому мне не страшно.
Как только я оказалась в примерочной, торговка быстрым жестом опустила занавеску. Почти в ту же секунду деревянная панель, служившая задней стенкой, повернулась вокруг оси, открыв проход, ловко спрятанный за прилавками.
Там меня ожидал мужчина в соломенной шляпе с широкими полями, тень от которой закрывала его лицо. Он молча подал сигнал следовать за ним. Я исчезла за кулисами главного рынка, удаляясь от него все дальше, оставляя позади Прюданс и Франсуазу, веривших, что я занята примеркой платья.
Где кончается рынок и начинается город? Понять было трудно. Улочки, по которым меня вел мой молчаливый гид, извивались так же, как аллеи базара. Сотни веревок со свежевыстиранным бельем между окнами закрывали небо. Я истекала по́том под кожаным нагрудником, идеально адаптированным к климату Версаля, но не к тропикам. Где-то вдалеке едва различимые звуки барабана эхом повторяли глухой треск глинобитной почвы под моими сапогами.
Свет уходящего дня погас, когда мы спустились по лестнице, пройдя сначала один пролет, затем второй. Ароматы цветов и пряностей исчезли, уступив место затхлому, глинистому запаху: мы находились глубоко в недрах Фор-Руаяль, в сети галерей, тускло освещенных лишь фонарем в моей руке. Я следовала за мужчиной так быстро, как могла, сознавая, что ни за что не найду дороги назад, если потеряю его из виду.
Наконец, мы вошли в подземелье, на стенах которого горели факелы. Внутри находилось не менее дюжины присутствующих, их лица скрывали широкие поля соломенных шляп, такие же, как у моего гида. Танцующие блики огня отражались на шпагах и пистолетах, продетых в пояса. Сердце, обезумевшее от быстрой ходьбы, забилось сильнее: я находилась среди фрондеров Америки!
– Я… я… – взволнованно повторила я, с трудом переводя дух.
– Мы знаем, кто ты, Жанна, – ответил женский голос с певучим акцентом. – Клеант сообщил нам.
Я заметила камердинера в тени той, кто обратился ко мне. Женщина сделала несколько шагов навстречу.
– Я – Зефирина, командующая Народной Фрондой на Мартинике.
Она сняла шляпу. Я увидела чернокожую женщину тридцати лет поразительной красоты. То, что на первый взгляд показалось накидкой, на самом деле было креольским платьем, в открытом декольте которого блестели ожерелья.
– Ну, что ты так на меня уставилась? Думаешь, все черные из колоний рождаются и умирают рабами?
– Нет… Но я не знала, что во Фронде есть женщины-командующие.
Зефирина отрывисто рассмеялась, звеня огромными серебряными кольцами в ушах.
– Этот предрассудок не делает тебе чести. Для Фронды пол и цвет кожи не имеют значения. Главное – быть бесстрашным.