надо после таких-то приключений.
Но первым на команду деда отозвался гость. Он поднялся из-за стола и тихо проговорил:
– Я помочь могу…
Авдей, будто так и надо было, кивнул головой, и деловито проговорил:
– Ну что ж… Пока силы у тебя маловато, огонь в печке распалишь, а Алекся тебе дров натаскает.
Мужчина, прозванный дедом Найденом, согласно, и как-то даже радостно кивнул, и отправился во двор. Алекся смотрел ему вслед чуть ли не с открытым ртом. Дед на него опять стал строжиться.
– Ну и чего уставился?! Человеку помочь надо… Давай во двор, дрова таскать. – И уже как будто для себя добавил. – Глядишь, так и оправится за простой работой. Но, чует мое сердце, без Верки нам с ним не справиться, на ноги не поставить. Ну ничего… Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается.
По летнему времени баня истопилась быстро. Авдей первым делом запарил веник, и принес в предбанник грязную одежду Неждана, замочил ее в большой лохани и поставил отмокать. И уж после, разложил нового постояльца на полке и собрался его веником охаживать. И тут увидал на спине мужчины странный узор-татуировку. Две змеи кольцом кусали друг друга за хвост, и были переплетены диковинным узором из трав. Старик так и замер с веником в руке. Хотел было спросить Найдена, откуда у того диковина такая, да вовремя одумался. Раз не помнит ничего человек, чего спрашивать, только время терять, да человека в тоску вгонять. Стал парить Найдена, а сам все пытался как следует рассмотреть странный рисунок у того на спине.
Дед Авдей жил в этой деревне, сколько себя помнил. Родители его пришли сюда еще до революции. Точнее, первым пришел сюда еще его дед, который был кузнецом. Здесь женился на лопарке. Бабка его слыла на всю округу первой красавицей. Длинные, чуть ли не до самых пят рыже-огненные волосы, ярко-голубые глаза, изогнутые коромыслом черные брови. Такие красавицы встречались нечасто среди ее народа, и, наверное, поэтому ей приписывались некие колдовские чары, которые она в полной мере и испытала на деде. Поговаривали так же, что была она из рода Карельских ведьм. Умела кровь останавливать, помогала роженицам в особо-трудных родах, раны затягивались от одного только ее прикосновения. Ее часто видели уходящей в непроходимые чащобы. Оставалась она там подолгу. Охотники ее видели разговаривающей с волками, собирающей травы на непроходимых болотах. Но, как ни странно, деревня со всем этим мирилась. К ней шли за советом, когда надо было какому-нибудь купцу заключить сделку, или звероловы, перед тем как выйти на охоту. Дед Авдей ее не помнил совсем. Однажды, она ушла в лес, да так и не вернулась. Авдею тогда сравнялся только второй годок. Вообще, семью деда Авдея можно было назвать счастливой. Все в его в роду женились и выходили замуж лишь только по любви. Потому, наверное, и потомство было крепкое и красивое. Только вот сын деда Авдея женился на женщине никчемной и вздорной. Сам он сгинул на лесном пожаре, когда выдалось сухое и, небывало-жаркое для этих мест, лето. А невестка горевала не долго. Кинула Алексю, которому на тот момент