Кто создал рай.
О. Николь
Один философ спросил прп. Антония, который не умел ни читать, ни писать: «В какой книге почерпнул ты сведение о высоких истинах, проповедуемых тобою?» Прп. Антоний, не говоря ни слова, одной рукой указал на небо, а другой – на землю.
Зрение бесчисленных чудес, видимых на небе и на земле, есть книга, которую каждый может читать, которая днем и ночью проповедует величие Божие людям, самым ограниченным в понятиях.
При видимых, осязаемых, так сказать, доказательствах бытия Божия в окружающей нас природе, возможно ли не поразиться безумию (Пс. 13, 1) атеистов, отвергающих бытие Божие, или материалистов, готовых лучше самую природу боготворить, чем признать и почтить действительного ее Виновника, Творца и Хозяина?
Отрицание Бога заключает в себе вполне нелепое предположение: оно, строго говоря, есть не что иное, как необычайное самообольщение. Прежде чем кто-нибудь может сказать, что мир без Бога, он должен узнать весь мир; он должен исследовать вселенную, со всеми ее солнцами и звездами, историю всех времен, пройти всю область пространства и времени, чтобы он мог со всей основательностью сказать: «Нигде я не открыл следов Бога». Чтобы можно было с решительностью сказать, что не существует никакого Бога, нужно быть всеведущим и всемогущим, то есть нужно быть самому Богом.
Христианин! Если звездам служащие научились звездою кланяться единому истинному Богу[1] (Мф. 2,1-11), то тем более покланяйся Ему ты, тогда смотришь на солнце, луну и звезды.
Если бы Савская царица, по прибытии своем в столицу Иудеи, занявшись рассматриванием драгоценных редкостей, не обратила внимания на Соломона – царя, украшенного мудростью, то каким неизвинительным было бы ее равнодушие![2] Тем более недостоин извинения человек, живущий в этом мире и занимающийся всеми предметами, кроме Бога, Источника всякого блага и премудрости!
Бог открывает Себя не остроте ума, но чистоте сердца: блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5, 8), – сказал Богочеловек.
Стремясь снискать высокое ведение о Боге, человек непременно должен ходить в свете Его Откровения, чтобы по мечтам своего воображения не составить о Верховном Существе понятий, недостойных Его величия и святости, и не подвергнуться за то строгому осуждению, какое Сам Бог изрек грешнику: ты подумал беззаконие, будто Я подобен тебе буду (Пс. 49, 21).
Если Моисею запрещено было подходить к горящей купине, не сняв прежде обувь[3], то как можешь ты приблизиться к Богу, не освободившись предварительно от чувственных привязанностей?
Кто не имеет смирения с глубоким самоуничижением, тот не может рассуждать о величии Божьем.
Того, что есть Бог, не могут знать не только пророки и апостолы, самим Богом просвещенные люди, но даже Ангелы и Архангелы – существа, самые приближенные к Богу.
Каким умом человек постигнет Бога, когда он еще не понимает самого ума, которым хочет постигнуть?
Самое