Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников
и нагрузкой, так что сотню километров можно ехать на автобусе или по узкоколейке целый день. Чтобы поднять дорожный шлагбаум после прохождения поезда, нередко требуются три чиновника с разными ключами и двадцать минут времени. В Южной Индии большинство жителей немного говорят по-английски, но на севере языком межэтнического общения служит хинди, так что ваш контакт с остальными пассажирами больше похож на взаимоотношения зверя в зоопарке с толпой вокруг клетки. А если появляется кто-то, знающий английский, ситуация меняется на противоположную: вам приходится часами болтать через переводчика с десятками людей. Но, по крайней мере, тут считается неприличным приставать к приезжим с вопросами о религии. В соседнем Пакистане чуть ли не каждый разговор начинается с вопроса, мусульманин ли вы. А в Индии меня спросили об этом только один раз, в мусульманском квартале Джайсалмера.
Трехдневный путь на поезде в заповедник Катерниагат получился особенно бедным событиями. Для большинства гостей страны основной источник неожиданных, необычных и забавных приключений – расстройство кишечника, а я избежал этой участи, поскольку уже собрал в своем организме богатую коллекцию тропических микробов и редко цепляю что-то новое. Так что единственным развлечением было смотреть в окно вагона на бесконечные, переходящие один в другой города и поселки, помогать соседям, терявшим сознание от жары, и принять роды у девочки из касты неприкасаемых, к которой никто больше не хотел подходить (по законам жанра ребенка полагалось назвать моим именем, но ее умиравшей от смущения семье такое и в голову не пришло).
Две основных религии в Индии – индуизм и ислам. Глядя из поезда на полевую фауну, можно понять, приверженцев какой из них больше в том или ином районе. Там, где живут индуисты, единственное уцелевшее крупное животное – антилопа нильгау, на которую не охотятся, потому что она похожа на корову. А в мусульманских областях чаще видишь кабанов и дикобразов, потому что их мясо считается свининой.
Охранник, который тремя месяцами раньше пригласил меня жить с его семьей за доллар в день, теперь потребовал платить пятьдесят. Хорошо, что у меня была палатка. Я поставил ее в лесу у самой границы заповедника. Местные жители вовсю пасли там скот и собирали хворост, так что днем вокруг палатки постоянно болтались люди, но ни разу ничего не украли. Ночью и ранним утром приходили другие гости: медведи-губачи, полосатые гиены, золотистые шакалы, обезьяны лангуры и два вида оленей – изящные пятнистые аксисы и большие, массивные замбары. Олени и лангуры были моей охранной сигнализацией. Я знал, что они подадут сигнал тревоги, если заметят леопарда или тигра. Но я так ни разу и не увидел никого из кошачьих, только свежие следы на грязи по берегам прудов, где я наблюдал за болотными крокодилами.
Крокодилов было полным-полно в реке, в озерах-старицах и даже в маленьких прудах в лесу. Если пруд пересыхал, они выкапывали длинные норы в берегах и прятались там. Дни становились все жарче, и “прудовые” крокодилы полностью перешли на ночной образ жизни. Как только заходило