миру («Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача», – известное выражение И.В. Мичурина), ни к окружающему обществу. Советский человек должен быть прям, честен, бескорыстен и посвятить свою жизнь исключительно интересам государства, народа и грядущим поколениям. Сытая, а иначе говоря, нормальная жизнь – это не для него. Наши псевдоромантические литераторы стыдливо обходят молчанием материальную сторону жизни. Труд – только на благо Родины, но не на благо семьи, радость – только всеобщая, но не личная. Все, что касается личных благ, является исключительно темой сатиры и юмора. Или уделом отрицательных персонажей.
Отношения между людьми в цивилизованном обществе регулируются законом и моралью. Человек, нарушающий закон, – преступник. Человек, нарушающий мораль, – аморальный тип. Приспособленчество является нарушением социалистической морали. Возникает вопрос: является ли аморальным поведение человека, желающего понравиться окружающим, вызвать к себе добрые чувства, симпатию? Конечно, нет. Значит, и желание понравиться начальству не является аморальным. Рассуждая таким образом, я, безусловно, ошибаюсь, тогда как язык (особенно русский, богатый оттенками) не ошибается никогда. Раз слово «приспособленец» несет в себе негатив, значит, в моих рассуждениях что-то неверно. Попробую разобраться и найти эту невидимую грань между моральным и аморальным. Я хочу понравиться не просто так. Понравиться я хочу, чтобы получить что-то взамен – симпатию женщины, возможность общения с интересным мне человеком, уважение друзей, улыбку ребенка. Ясно, что назвать это приспособленчеством нельзя. Я хочу понравиться, хочу заинтересовать собой кого-то, кто мне самому интересен, кто и мне нравится. Другое дело, если я хочу понравиться кому-то, от кого зависим, кто как личность мне мало интересен или даже неприятен. Начальству, например. Я хочу понравиться, пусть бессознательно, но, конечно, из-за корыстных побуждений. Это может быть получение повышения по службе, премии, хорошей характеристики, похвалы на собрании и прочих кренделей. Я хочу, чтоб начальник меня ценил, хочу быть для него незаменимым. А для этого отнюдь недостаточно быть просто хорошим работником. Что же я должен дать взамен? Преданность? Но в любом обществе подчиненный предан начальству до тех пор, пока оно является начальством. Любовь, дружбу? Исключено. Вместо этих высоких чувств в отношениях «подчиненный – начальник» присутствует нечто иное.
Со стороны начальства – самоуверенность, доходящая порой до хамства, с непременным снисходительным «тыканьем»; со стороны подчиненных – угодничество и лесть. Отношения эти, как ни крути, построены на фальши, на лжи. А что не ложь? «Мысль изреченная есть ложь». Жить не по лжи невозможно. Идеализм. Теоретически такая жизнь может быть в обществе святых. Нам, грешным детям социализма, да еще атеистам, до святости ох как далеко. Размышляя о своих отношениях с окружающими меня по работе людьми, хочу понять, как часто я поступал аморально. И что более аморально – приспособленчество, то есть