шли цивилизации. Он также считал, что они все начинались с подъема, выходили на ровную возвышенность, затем шли под уклон и завершались обрывом. Как и марксисты, он объяснял такое устройство дорог борьбой в обществе, в том числе и классовой. В то же время он подчеркивал, что становление и развитие цивилизаций нельзя понять, не учитывая борьбы людей против неблагоприятных условий природы.
В отличие от идеологов просвещения и марксистов, считавших, что открытые ими схемы движения человечества хороши для. всех стран мира, Тойнби полагал, что дороги, выбранные различными цивилизациями, очень отличаются друг от друга. Там, где географические условия были удобными, утверждал Тойнби, люди останавливались в своем развитии, наслаждаясь природными благами, что и приводило их к застою. Там, где природа была слишком сурова, люди также застывали на месте, не в силах двинуться дальше. Там же, где условия были достаточно трудными, чтобы стимулировать людей к борьбе за улучшение своей жизни, но не слишком жестокими, чтобы парализовать их силы, они энергично двигались вперед. Поскольку же природные условия на Земле были везде различными, это во многом обусловило неповторимые черты каждой из двадцати одной цивилизации.
Русский ученый Лев Гумилев также исходил из того, что человеческое развитие состоит из подъема, ровного пути по возвышенности, спуска и падения. Как и А. Тойнби, он особо подчеркивал роль природы в формировании уникальных черт развития человеческих сообществ. Правда, помимо внимания к земным условиям Гумилев обращал взор и за пределы нашей планеты, считая, что есть некий космический фактор, влияющий на появление у людей огромной дополнительной энергии. В то же время Гумилев решительно возражал против границ между цивилизованным и нецивилизованным человечеством, проведенных А. Тойнби. Ученый, в частности, отказывался признавать кочевников нецивилизованными. Л. Гумилев вообще предпочитал оперировать не с цивилизациями, а с бесчисленными «этносами», которые складывались в определенной природной среде и отражали ее черты.
Считая, что отрыв людей от природной среды нарушил равновесие между жизнью и смертью на планете, Гумилев с сомнением воспринял идею Владимира Вернадского о том, что *‘область разума» (или «ноосфера») является естественным развитием «области жизни» (или «биосферы») и служит надежным средством борьбы против космической смерти. Лев Гумилев ставил вопрос: «Так ли уж разумна ноосфера?» – и, отвечая на него, уверял, что «область разума» – главный враг жизни на Земле. При этом Гумилев ссылался на различные свидетельства о вреде, нанесенном природе человеческой цивилизацией.
Даже ученые люди на вопрос о том, нужно ли существование человеческого разума для Земли и земной жизни, не могли дать однозначный ответ. Все больше споров возникало по поводу различных схем, с помощью которых определялось движение человечества. Эти споры усиливались по мере того, как возрастали познания людей о мире.
У