после этих слов Просперо, когда ему удалось успокоить взволнованную Форману, и предложил ей новую забавную игру – строить на берегу башенки из небольших, плоских, окатанных водой камней.
Они хохотали, наперегонки выхватывая из мелкого песка приглянувшиеся им обоим куски старых вулканических плит. Девушка спешила, небрежно устанавливая слабыми руками гулкие камни, и обижалась, когда капризно признавалась самой себе, что постоянно проигрывает. Несколько раз она даже толкала изящной ножкой свою недостроенную башенку, заметив, как в постройке Просперо камни ложатся выше и прочней.
Он целовал её пальцы, утешая, затем приносил издалека к маленьким ногам удобные и ровные обломки разбитых штормами скал, терпеливо советовал, как поступить с ними лучше и правильней.
Просперо был добр и великодушен, только поэтому Формана соглашалась снова играть, быстро вытирала прозрачные слёзы, но каждый раз при этом упрямо выбирала новое место для своей поспешной и неуверенной постройки.
Он терпеливо вздыхал, задумчиво наблюдая, потом отходил в сторону, со странным вниманием смотрел сначала на неё, потом, зачем-то, на далёкое вечернее солнце, и каждый раз с лёгкой улыбкой рушил свою уже готовую, почти в его рост, красивую и прочную башню. Почти тотчас же, ещё раз примерившись к солнцу и к расположению её новой башенки, начинал из этих же камней возводить неподалёку свою очередную, но такую же высокую и стройную, как и прежняя, башню.
Формана ласково упрекала его, стыдясь собственной несдержанности.
– Зачем?! У тебя же ведь и та получилась чудо, как хороша…!
Просперо приносил на берег холодную воду в глиняном кувшине, чтобы осторожно смыть с прекрасного лица следы печальных слёз.
Иногда, при спокойном ветре, он учил её управлять парусами лодки неподалеку от берега, но по-прежнему не брал с собой по утрам в океан.
Несколько дней подряд над их островом грохотал тёмный ливень. Волны с силой разбивались о чёрные скалы.
Возвратившись со штормового промысла, он устало шагнул из лодки на берег. Формана долго ждала, поэтому очень громко вскрикнула и заплакала, заметив кровь на разбитом лице и израненных руках Просперо.
По пути к дому она обнимала его, взволнованно пыталась расспрашивать о случившемся, но он, измученный происшествием в океане, прихрамывал и был по-прежнему молчалив.
Жёсткий ветер постепенно стихал, по пальмовым листьям на крыше их хижины продолжал ещё стучать редкий дождь, а Формана терпеливо меняла на ранах Просперо холодные повязки.
Он долго не улыбался, не напевал, как обычно, готовя порванные сети к промыслу, потом всё-таки попросил накормить его сытно и вкусно, а после отвел на берег и, необычно волнуясь, принялся умолять её завершить строительство их башенок. Формана с радостью согласилась, с тревогой спросив:
– Но ведь ты же устал…?
Работать вместе у них получалось споро и ловко, теперь она уже совсем не спешила, старалась быть тщательной; он же, укладывая