Галька, будь человеком, дай воды! – простонал Гордеев.
– Я не Галька, я – Гайка! – ответила девушка и вдруг процитировала Антона Павловича Чехова: – «В пьянстве был не замечен, но по утрам жадно пил холодную воду».
– Классику знаешь? – с недоумением отреагировал Гордеев.
– А как же! – немного обиделась девица. – В универе учусь! Отличница, между прочим.
– И теперь, значит, летнюю практику проходишь… – пробурчал Гордеев, пока Гайка наливала воду в стакан.
Воду Гордеев и правда пил жадно. Глотал он теплую минеральную воду с болотистым запахом и с плотным ржавым осадком на дне бледно-голубой бутылки. Название вода носила слегка неприличное: «Полюстрово».
«Да уж, прелести заграничной жизни закончились! Добро пожаловать на родину. И вода тут – ржавое „Полюстрово“, и девушек с университетским образованием зовут Гайками… А ведь не далее как позавчера я ходил по улицам уютного Копенгагена, на русалку смотрел. Эх…» – только Гордеев хотел углубиться в приятное подведение итогов собственного бурного вояжа, как Гайка его перебила:
– Ну че, дорогой?! Расплачиваться-то не пора?
«Расплачиваться? Это она про деньги, что ли? Деньги – это такие разноцветные бумажки, точно… – тупо и медленно текли мысли в голове гордеева. – А вот остались ли у меня деньги после всех этих приключений? Интересная мысль…»
– Расплачиваться?… А… За что?.. – поинтересовался Гордеев, хотя уже сам начал догадываться, за что именно у него требовала денег рыжая Гайка.
– То есть как это «за что»! – рассердилась та. – За коплекс услуг!
– Ладно, ладно… – вздохнул Гордеев, хотя ни одной услуги из этого самого «комплекса» он, хоть убей, не помнил.
Ему все же пришлось принять вертикальное положение, надеть штаны и достать бумажник. Он был пуст. Совсем, абсолютно, безнадежно пуст. Нет, там оставались, конечно, какие-то бумажки и документы, на месте было и удостоверение Коллегии адвокатов, паспорт и даже загранпаспорт с шенгенской визой, но вот денег там как раз и не было.
«Да, хорошо заканчивается отпуск», – тоскливо подумал Гордеев.
В отпуске, надо сказать, он не был уже три года. Как говорил сам Гордеев: «тридцать лет и три года», уверяя, что каждый год его нервной работы идет за десять. А работал он – служил, трудился, старался – на благо столичной юридической консультации номер десять, что находится в Москве, на Таганке.
«Нет у меня навыка отдыхать, заработался, разучился. Отрываюсь, будто на свободу вырвался и век воли не видал. Поэтому и Гайки всякие неизвестно откуда появляются…»
Поискав по другим карманам, а также заглянув в дорожную сумку, Гордеев денег так и не обнаружил. Ценностей особых типа золотых часов или перстней с каменьями у него отродясь не водилось. Расплачиваться с Гайкой было нечем, а она между тем со все возрастающей тревогой наблюдала за манипуляциями Гордеева. «А ведь у нее наверняка тут где-то есть и крыша», – с тоской подумал адвокат.
Ладно бы подъезжали