и извивающуюся Лари. И стонала она не от боли! Ну, разве что немного…
И потом плакала не от унижения… И кричала не от ярости…
И теперь ласкает меня не потому, что так требую, а потому что сама хочет. Хоть и не осознает этого. Это как инстинктивная благодарность самочки за доставленное удовольствие. А удовольствие она получила. И, если не ошибаюсь только, не один раз даже.
Я смотрю за окно, прикидывая, сколько еще времени у нас осталось. Еще несколько часов точно…
Хорошо… Это хорошо…
Найду ее недоросля-брата и потом получу благодарность. Сладкую, такую сладкую благодарность…
На целую неделю. Наемся, нажрусь, успокою зверя, уже, похоже, посчитавшего ее своей. И отпущу. Пусть живет себе счастливо, найдет мужа – себе ровню, нарожает ему благородных щенят…
Волку не нравятся мои планы, но я привычно затыкаю оскаленную морду кулаком. Прошли те времена, когда я шел у него на поводу. Он – всего лишь мой инстинкт, голый животный инстинкт, доставшийся в наследство от неведомых предков…
А я – не зверь, что бы по этому поводу ни думали многочисленные мои “друзья” и “доброжелатели”.
– И как его имя?
– Лар…
Пальчики скользят, нежно-нежно, обвивают шерсть на груди, чуть боязливо касаются сосков…
Она вкусно пахнет. Мной и сладкой северной ягодой, я не знаю названия, один раз у Карса пробовал… Морозная свежесть и нежность…
Щеки розовые от недавнего удовольствия… Как она кричала… Ох… Давно со мной в постели так женщины не кричали…
Облизываюсь, ощущая, что от воспоминаний о недавних любовных утехах опять все внутри поднимается. Да и снаружи, впрочем, тоже.
И она это скоро заметит. Интересно, как отреагирует?
– Имя какое… Ты – Лари, он – Лар… Родители ваши, похоже, не мучились с выбором…
– Не мучились… – голос ее странно подрагивает, и я делаю в памяти зарубку, выяснить, что с ее родителями. Хотя, понятно, что ничего хорошего, раз она со своим братом-недорослем одна в такой заднице мира, с охраной в виде смертельно больной компаньонки. Кстати, компаньонка она так себе… Подопечная тут с волком в кровати валяется, а она не хватилась до сих пор…
Но вопросы задавать не буду, оно мне не надо, зачем будоражить раньше времени?
Я ее еще планирую повалять…
– И что он утащил, твой братишка? Мне просто надо понимать, где искать концы, если уже продал.
– Он… Он унес фамильные драгоценности…
– Хм-м-м…
– Он хороший! – Лари приподнимается на локте, смотрит мне в лицо с вызовом, – просто… Просто идеалист. Понимаешь? Он думает, что сможет… Впрочем, неважно…
Я делаю себе еще одну зарубку. Потому что в восемнадцать лет быть идеалистом – это естественно. А вот утаскивать у сестры драгоценности для непонятных целей… Короче говоря, сильно сомневаюсь я, что он настолько хороший, как до сих пор считает его сестричка.
Скорее всего, она просто многого о нем не знает…
– Да, неважно, – соглашаюсь я, чуть двигаясь и замечая, что