необходимо вскрыть, чтобы боль ушла, но Лулу никому не позволяет до него дотронуться.
– Разве нет человека, которому он мог бы открыться? – Лиссарине стало от души жаль Люциена, хоть эта жалость ему и не была нужна.
– Есть. Но он третий день как лежит в могиле и вряд ли услышит его откровения.
– Это как-то… жестоко, – нахмурилась Рин и в упор посмотрела на Дэниара. В его глазах промелькнуло что-то… зависть? Раздражение? Сложно определить, если знаешь человека только два дня. – А вы с ним не настолько близки?
– К сожалению, нет, – вздохнул Дэниар. – Я бы хотел стать ему другом, но к Лулу нужен особый подход, которого я пока что не нашел.
Некоторое время они шли молча. Каждый наедине со своими мыслями. Проходя через парк к Дворцовой площади, на которой условились встретиться, Лиссарине вдруг бросился в глаза один мужчина. Он показался ей ужасно знакомым. Она присмотрелась и едва ли не упала от удивления, потому что перед ней лорд Ромаэль Монтфрей держал за руки какую-то немолодую женщину, что-то шептал ей на ухо. Легонько коснулся губами щеки. И эту женщину она тоже уже где-то видела… уж не та ли это особа, которая любезничала с ним на ужине? С ней тогда еще был сын? Тогда Рин не придала значения их беседе, ведь на правах хозяина дома Ромаэлю положено общаться с гостями, однако такое близкое, если не сказать, интимное, общение с этой дамой возмутило ее до глубины души и расстроило. Ровенна ведь только-только начала к нему привыкать, а у него что, интрижка на стороне прямо накануне свадьбы?
– Кто эта женщина рядом с лордом Ромаэлем, Дэниар? – ее голос стал холоднее воды в проруби зимой.
Лицо Дэниара побелело, как снег, а глаза забегали. Он собирался солгать, и Рин незамедлительно предупредила, чтобы не тратил на это время. Он посмотрел на нее сверху вниз и нахмурился.
– Леди Намара Лестройн, вдова лорда Лестройна, если это о чем-то вам говорит.
– Нет, не говорит.
– Видный деятель Элитарии, погиб на охоте около года назад. Лиссарина, могу я надеяться, что вы не станете рассказывать об этом случае леди Ровенне?
– Почему? Я бы очень хотела сказать.
– И все же прошу вас этого не делать. Лорд Ромаэль – блестящий молодой человек, идеальная партия и очень высоконравственная натура.
– С каких это пор измена стала высоконравственным поступком?
– То, что вы видели, не более чем дружеская беседа. Вы же не хотите, чтобы леди Ровенна расстроилась прямо накануне свадьбы из-за того, чего вы не знаете наверняка и только строите догадки? Мы не знаем предыстории того, что видели. Возможно, на наших глазах лорд Монтфрей навсегда прощается со своими маленькими увлечениями и начинает новую главу свой жизни?
Лиссарина задумалась. А действительно, значило ли то, что она видела, именно то, о чем она подумала? Или только внутреннее сопротивление браку Ро с нелюбимым человеком заставило ее тут же усомниться в достоинстве Ромаэля? Может быть, он и правда был влюблен в женщину, ведь чисто формально