в синей форме. Но среди всей этой паники людей и спокойствия псов не было девочки. Улица хоть и была богата на оживление, чем другие районы, но все равно плотность потока была все еще невелика, так что убегающего маленького ребенка можно было заметить без труда. Пройдя вдоль улицы, я вздохнул и решил направиться домой.
Позади послышались выстрелы, которые разрывали тишины вечно пьяной Пивоварни. Они не волновали меня. Я знал, как и все, кто стреляет, но мне еще было известно, что угроза получить пулю в лоб мне не грозит, и лучше пойти домой и крепко уснуть, чем пытаться догнать то, что, скорее всего, тебя убьет.
Чувствовал, что с этой парочкой я еще встречусь.
V
Вечером следующего дня я стоял около чахлой осины и наблюдал, как жители Пивоварни хоронили ужасающе огромное количество умерших во вчерашней резне неизвестного убийцы граждан. Один человек перестрелял невинных граждан тихого городка, а затем исчез, не оставив ни следа. Меня не слишком волновало исчезновение самого отбитого психопата мира, как вопрос о запасе арсенала знакомого Вайолетт. Откуда у него так много огнестрельного запаса в таком мирном и спокойном городке? В Пивоварню уже направились тысячные толпы журналистов, которые в скором времени заполнят улицы городка и, как бы противно это не звучало, компенсируют всех мертвых хотя бы на пару недель.
Люди горько плакали над могилами своих знакомых, друзей, родственников. Я думал об убийце. Что же с ним происходит? Причина его зверств спрятана не в корысти. Им не движет материальные цели. В голове мелькали немногочисленные кадры нашей встречи с ним. Убийца лишал жизни одним движением, и все из-за пьяного состояния жертвы. Неужели он терпеть не может алкоголь? Или у него есть свои убеждения, нарушение которых грозит немедленным лишением на тот свет? Тогда что это за убеждения? Не может же даже самый импульсивный человек тут же хвататься за лезвие ножа, когда незнакомый человек всего лишь наступил на его ботинки. Гнев хоть и страшная штука, но способная поддаваться контролю. Если же человек не обделен способностью самоконтроля, его сажают в психбольницу. Но этот убийца… В нем гнев не просто царит или движет им, он буквально состоит из ненависти.
«Он же не существует».
Не существует… У него нет материального тела, его помнят только до первых секунд исчезновения, а имя и внешность невозможно отобразить в голове, хотя одежда всплывает в памяти очень четко. Это ненависть… Как смерть, только если та куда более объективна и приходит в срок, то это лишь ее последователь, помогающий делать свою работу. Это сеятель хаоса, которые почему-то живет именно в этом городе, знаком именно с той девочкой и ссорится именно с тем стариком. Почему же он бродит не по всему миру? Неужели на него действуют законы физики?
Кто же все эти люди, которые окружают ненависть? Возможно, это ограничители, кандалы, удерживающие гнев от тотального разрушения Пивоварни, являющейся местом спокойствия и вечного пьянства, раздражающего ненависть. Это точка кипения настоящей войны, где жизнь и смерть выставляют