на груди тонкие руки. Она решила полететь прямо сейчас. На этот случай у Матвея был припасен дубликат чердачного ключа. Прикрепляя крылья, Небушкин невольно обнял ее за талию и смутился. Сколько людей улетало с этой крыши! Седеющие музыканты, голодные художники, поэты – в погоне за вдохновением, влюбленные доктора наук. Всех не припомнишь. Реже случались журналисты, учителя, даже заведующие магазинами. И совсем не было военных. Разве что один участковый. Его вызвала бдительная соседка года два назад. В те времена Матвей практиковал полеты из собственного окна, для удобства. Обнаружив, что визитеры пропадали бесследно за Матвеевой дверью, Роза Арчибальдовна забеспокоилась и сообщила куда следует. Растерявшийся сержант долго мял фуражку, осторожно задавая вопросы. Лицо участкового показалось Матвею симпатичным, и он признался во всем. Милиционер робко попросил крылья для себя, и ему не отказали. Так что теперь над стрелкой Васильевского острова изредка по ночам пролетает человек в форме МВД.
Приподнявшись на цыпочках у края крыши, она зачем-то вытянула перед собой руки. Рукава пальто распахнулись, обнажив тонкие запястья и полупрозрачные пальцы. Матвей испугался, на мгновение усомнившись в своей работе. Но женщина, оттолкнувшись от ржавой кромки, сделала решительный шаг вперед, словно бросилась в чьи-то объятия. Легко развернувшись в воздухе, будто вальсируя, проплыла над крышами соседних домов. «У нее дар. Летает, словно с рождения умеет,» – порадовался Матвей. Женщина парила. Снежинки преданно вились возле ее ног.
Счастливицы! Если бы и он мог полюбить и вот так вот кружить у милых ног, замирая от восторга. Когда-то он был влюблен в дивную актрису. В седьмом явлении «Грозы» она так искренне хотела улететь, что, еле дождавшись окончания премьеры, Небушкин предложил актрисе настоящие крылья и свою скромную жизнь в придачу. Смывая Катерину с лица, та рассмеялась и выгнала Матвея из гримерки вместе с ненужными крыльями и предложенной жизнью…
– Расскажите, как там? Что вы чувствуете, – кричал Матвей, отгоняя воспоминания.
– Так легко. И ни капельки не страшно! И еще щекотно вот здесь, у горла.
– Да, да, – радостно закивал Матвей. Он ждал лишь подтверждения слышанного уже много раз. В распахнутой тужурке, шароварах и тапочках стоял он на крыше, похожий на доблестного оруженосца. Женщина осторожно спустилась и поцеловала Небушкина в смущенную макушку.
– Никогда не переживала ничего подобного! И никогда не забуду. Вы, наверное, ангел!
– Ошибаетесь. Я всего лишь…
Но она, закрыв теплой ладонью его рот, посмотрела долго и странно в серо-голубые глаза с брызгами. Потом провела рукой по щеке его, гладкой, как у ребенка. Уходя, попросила спрятать на время блестящие крылья.
В комнате задумчиво пахло томительно-нежными духами. Матвей, ссутулившись, качался в гамаке, мечтая о невозможном. Два резких звонка в дверь заставили его вскочить. Удивленно пожимая плечами (кто бы это мог быть?), помчался открывать.
– Я к вам. Она была у вас сегодня. Мне донесли. Где живете? Какая ваша дверь? – не вытирая ног, серьезный мужчина в шляпе и дорогом пальто,