Киевский), по возвращении домой, не получил долгожданной славы, так как слишком много его воинов полегло в этом походе. Так что для него единственным способом вернуть расположение подданных, стало решение сойтись в браке с прославляемой и почитаемой на берегах Днепра Ольгой.
– Мне рассказывали, что вся их варварская столица веселилась на этом свадебном пиру, и весь город представлял собой одно сплошное застолье и игрища, – закончил Прокл и мрачно поглядел на жующих и переговаривающихся под его рассказ гостей: вот, старайся для них, а им и дела нет до того, что происходит за пределами их мира.
В это время к Светораде приблизился управляющий и осведомился, не настала ли пора снова развлечь гостей?
– Сейчас иду, – ответила княжна, но еще какое-то время сидела, раздумывая о только что полученных вестях с родины.
Игорь… Он всегда желал добиться воинской славы, но постоянно проигрывал. А ведь Ольга, несмотря ни на что, так любила его! Некогда и Светорада была просватанной невестой Игоря, но сбежала перед свадебным пиром с тем, кого любила без памяти. Именно Ольга и помогла им, хотя сделала это главным образом для того, чтобы избавиться от нежелательной соперницы.
Позже, когда они с Ольгой встретились вновь, на их долю выпали нелегкие испытания, сблизившие и сдружившие их. После небезызвестных событий у смоленской княжны остался сын Ольги и Игоря, маленький Глеб[35], которого Светорада вот уже много лет называет своим ребенком, не признавшись даже верному Ипатию, что это не ее дитя. По крайней мере Ипатий, одно время страстно хотевший, чтобы она родила ему ребенка, благодаря Глебу не попрекал ее бесплодием. Что до отца Глеба, то Ипатий никогда не спрашивал о нем… А она ничего не говорила.
Вздохнув, Светорада извинилась перед соседками по столу и покинула их. Гости продолжали беседу, пробуя новые блюда, которые расторопные слуги подавали на стол. На сей раз это была рыба, по традиции приправленная корицей, гвоздикой, индийскими специями. Запивать рыбу полагалось неразбавленным вином, терпким и ароматным, и некоторые гости заметно охмелели. Поэтому, когда звуки хора неожиданно смолкли и зазвучал бубен, к которому присоединились приятные мелодичные переливы, издаваемые арфой и кифарой[36], они стали удивленно озираться.
Сперва улыбающиеся юные слуги посыпали мрамор пола легкими розовыми лепестками, потом откинулся занавес на проеме, ведущем в триклиний, и в зал ровной вереницей стали входить танцовщицы. Гости оживились, а потом и удивились, узнав в шествующей впереди танцовщиц саму хозяйку поместья.
Обычно в Византии знатные матроны не позволяют себе плясать на пирах, однако Ипатий, знавший, как дивно умеет танцевать его княжна и как она любит танцы, не стал ей перечить, узнав, что она задумала. И сейчас Светорада гордо и величаво шла среди них, ее золотистые глаза в обрамлении янтарных украшений ярко блестели, а движения были легки и грациозны. К тому же танец был вполне пристоен: плясуньи