в семье – слабенькие тяжелее и мучительнее переживали подобную операцию. Потом их отец смог устроить старшего сына-евнуха на службу в Священный Палатий, где Зенон дослужился до весьма высокого поста. И не жалел, что некогда подвергся оскоплению.
Зенон подошел к беседке, где сидел Ипатий, и придерживая полу своей светлой далматики[9], поднялся по округлым ступеням и сел, отдуваясь от жары. Как большинство евнухов, Зенон страдал от тучности, хотя и боролся с этим путем воздержания.
Братья Малеилы в чем-то были схожи – оба с выбеленными возрастом кучерявыми волосами и контрастировавшими с ними темными бровями, оба кареглазые. Но насколько Ипатий с возрастом стал худощав, настолько Зенон сделался тучен, а его подрумяненные щеки обвисали, как у ожиревшей старухи.
– Тихо-то как, – первым начал разговор Зенон, перебирая в пухлых руках кипарисовые четки, которые свесил между колен. – Только пчелы жужжат.
– Они собирают для моей пасеки нектар с цветов, – чуть улыбнулся уголком рта Ипатий.
Зенон машинально кивнул.
– Да, твоя пасека, твои виноградники, твои стада, твои оливковые рощи на склонах…
– Оливки – это идея Светорады. Она практичная женщина и считает, что персики и абрикосы быстро сходят, а правильно собранные и обработанные оливки хранятся весь год. К тому же цена на них никогда не падает.
– Она у тебя хорошая хозяйка, – согласился Зенон.
– Но все еще не жена мне.
В последних словах Ипатия слышался упрек, и Зенон чуть нахмурился. Он не лукавил, когда говорил, что делает все, чтобы помочь младшему брату развестись с Хионией, однако положение Ипатия, назначенного хлопотами Зенона при дворе на высокий пост миртаита[10], требовало от него безупречности во всем. То, что он был женат на прокаженной, не считалось грехом, а вот развод воспринимался как дело позорное. К тому же Хиония, известная всем, как пострадавшая за свою благотворительность, считалась два ли не святой, а Ипатий прослыл предателем, отрекавшийся от благочестивой жены ради молоденькой блудницы.
Но особенно помешало Ипатию развестись то, что сейчас брачные вопросы в Византии считались особенно скандальными. Дело в том, что правитель огромной византийской империи Лев Мудрый, намеревался вступить в свой четвертый брак. Так вышло, что все три его императрицы умерали молодыми, не успев подарить императору наследника. Ныне во дворце на правах жены Льва жила его четвертая избранница – Зоя Карбонопсина, которая еще полгода назад родила базилевсу долгожданного сына. И Лев желал узаконить этого ребенка, вступив в брак с его матерью.
Однако тут наперекор воле правителя пошел патриарх Николай по прозвищу Мистик. Четвертый брак! На его взгляд это было распутством. Патриарх считал этого ребенка незаконнорожденным и даже долгое время отказывался его крестить. Наконец младенца все же окрестили, дав ему имя Константин. Но отношение к порфирородному царевичу