неожиданно раздался голос Путяты:
– Я слыхивал о богатом и знаменитом Эгиле Золото и знаю, что он был едва ли не ближайшим другом самого Олега Вещего. Так ли?
– Так, – подтвердила Света и прижала руку к груди, словно удерживая бьющееся сердце. – Кари Неспокойный служил у Эгиля, пока его не настигла разбойничья стрела. Но это случилось, когда я была совсем ребенком, поэтому мне больше нечего сказать.
– Ну а о своем брате Гуннаре ты можешь поведать?
Девушка кивнула.
– Мой брат Гуннар… Мы долгое время были с ним очень дружны, но потом поссорились. Знаю, что он тоже погиб.
Голос ее неожиданно стал срываться и Стрелок поспешил жене на выручку.
– Лучше меня спроси, пресветлый ярл. Ведь я одно время служил в хирде Гуннара Карисона и знаю, как он сложил буйну голову. Его, как некогда и Кари Неспокойного, поразила стрела. Я сам… видел это[38].
Аудун медленно огладил рукой роскошную светлую бороду.
– Что ж, каждый по-своему находит свой путь в чертоги Валгаллы[39]. Однако сдается мне, что я был не очень учтив и разволновал тебя, солнечная липа пряжи[40]. Да и не гостеприимно так долго утруждать вас расспросами, учитывая, что вы с дороги, а время уже позднее.
После этого он поднялся, давая понять, что пора готовиться ко сну.
Заботливая Гуннхильд повела гостей к боковуше, отодвинула заслонку и, откинув тканый полог, указала, какая удобная постель их ждет. После этого она пошла вслед за отцом, который прощался с гостями. Посадник Путята уезжал со своими людьми, а Нечай оставался на ночь с женой. Но Усмар, который, как надеялась Асгерд, тоже останется, неожиданно заявил жене, что не станет спать с ней, пока она не смирится и не поедет в их общий дом.
– Сдается мне, – тихо произнесла молодая женщина, – что ты больше почета проявляешь ко мне, когда я под отеческим кровом, а не в твоем богатом доме.
– Ты вольна выбирать, – ответил Усмар и, направившись к двери, накинул на плечи свою большую соболью шубу. Он оглянулся всего лишь раз, но не на Асгерд, а в сторону боковуши, где укрылась с мужем приезжая красавица. И от этого на сердце Асгерд стало совсем плохо.
Гуннхильд украдкой наблюдала за сестрой.
– Хочешь, я скажу отцу, чтобы он освободил тебя от постылого брака?
Асгерд опустила глаза и отрицательно покачала головой.
– Нет. Я люблю своего мужа и сама его выбрала. И я жду от него ребенка.
Гуннхильд вздохнула. Что ж, красавицу Асгерд не единожды упреждали, что Усмар будет неподходящим для нее супругом. Но та хотела только его.
Вскоре в большом доме стало относительно тихо. Относительно, если учесть, сколько домочадцев улеглось тут на лавках вдоль стен и в задвинутых заслонками боковушах. В ночном сумраке то и дело слышались вздохи, какая-то возня, шорохи, порой негромкое хихиканье или кашель.
Стрелок раскинулся на своем покрытом шкурами ложе и силился в полумраке разглядеть отодвинувшуюся к стене Свету. Она лежала тихо-тихо, но по