и даже не заметил, что на его попутчиков будто нашло некое успокоение, едва поняли, что в Ростове им встреча с князем Вещим не грозит. Хотя Стрелок и уточнил: часто ли люди Олега в Ростов наведываются? И остался доволен, узнав, что сам Кима никого из них тут никогда не видел.
Через некоторое время Кима опять запел обо всем, что было вокруг: о коряге у дороги, о сверкающем пушистом снеге на елях, о стуке дятла в морозном лесу. И просто просиял мерянин, когда красивая попутчица стала в лад подпевать ему: мол, и лоси хороши у возницы, и правит он лихо, и сам хорош да любезен. А там и Стрелок вдруг запел: дескать, мерянину все удается в пути, и то, что он не столько на дорогу, сколько на девушку глядит – так для умелого и ловкого парня это безделица: он не собьется с пути, не завезут его лоси невесть куда.
Кима хоть и был прост, но уловил намек, смех его понемногу смолк и задумался он, обижаться ли на Стрелка или смолчать. Но тот сам разрядил обстановку, когда достал из своего мешка завернутый в тряпицу кусок пирога и разломил его, протянув половину Киме.
– Угощайся, хозяйка моя пекла. И хоть тесто уже поостыло, но от мороза брусника в нем хуже не стала. А жену мою Светой зовут.
Последнее он сказал с такой гордостью и теплотой, что Кима понял: ценит Стрелок свою ладу, в обиду не даст, да и никому другому не уступит.
Мерянин стал жевать. Пирог и впрямь был что надо: мука хорошего помола, а брусника в тесте кисло-сладкая, душистая. И все трое только дружно рассмеялись, когда сани, подскочив на ухабе, разом подбросили их, а кадки с медом громыхнули, но не свалились – Стрелок заботливо поддержал.
Подкрепившись, Кима вновь принялся болтать:
– А меня все кличут Кимой Нечаевым сыном. Селище мое своим покровителем почитает хромого бобра. Старцы сказывали, что, когда пращуры выбирали, где станут жить, место для поселения им и указал этот хромой бобер. Мать моя там и живет, а отец… ну так сказывал уже. Однако о себе я вам все поведал, а вы все отмалчиваетесь. Вот и спрашиваю: каким ветром вас занесло в наши края? Хотя сам вижу, что издалека вы: и мешки у вас дорожные, и говорите вы не так, как словене в Ростове.
– Мы из племени вятичей[7], – ответила Света, но сперва, как показалось Киме, взглядом испросила разрешения у своего Стрелка.
Про себя Кима подумал, что он бы ни за что не стал таскать по лесам такую красу. Хотя… Что там говорить, мерянские девки и бабы тоже были лыжницами не последними. И все же конец зимы не самое хорошее время для путешествий. Да и податься вот так вдвоем в леса… Мало ли что у этой пары стряслось, раз мыкаются по свету.
Любопытство разбирало парня, вот и спросил:
– А что же заставило вас тронуться в путь до того, как Туня-юмо[8] не прислал свои теплые ветра для разгона зимней стужи?
Ответил Стрелок:
– Раньше я служил под рукой князя вятичей Держимира. Однако ныне Держимир согласился платить откупную хазарам, и люди стали говорить, что Недоля к нему пришла, раз уступает жадным степнякам. А кто захочет остаться у невезучего правителя?