лопатой ложилась на вышитое оплечье алой рубахи.
Посадник лишь мельком глянул в их сторону и поднял руку, велев не мешать. Выслушивал шаманов. Те выглядели непривычно: все в меховых накидках, в башлыках, сшитых в форме звериных личин – волчьей, рысьей, у одного даже скалилась вставленными клыками медвежья голова, большая и, должно быть, тяжелая, а еще жаркая, если учесть, как раскалена каменка. Стрелку и самому стало жарко, и он скинул шапку, утер вспотевший еще во время поединка лоб. Его светлые пепельно-русые волосы были заплетены сзади в косицу, только на висках выбивались, да еще длинный чуб нависал, ниспадая наискосок на синие глаза с хитрым прищуром. Держался парень гордо и прямо, и вовсе не из спеси – просто чтобы казаться выше, так как ростом он удался не более среднего. Зато был плечист и строен, как тополек, и даже в спокойном состоянии в нем чувствовалась сдержанная сила, готовая прорваться в любой миг.
Это и отметил посадник, неприметно разглядывая чужака. А там и с мерянскими шаманами дела уладил, встал и стал кланяться, отвечая на их поклоны, пока они, пятясь, отступали к выходу. Давно правивший в этом далеком от остальной Руси краю и став тут почти владыкой, он научился уважать местные обычаи и местный люд, поскольку опирался на них. И не было Путяте нужды каждый год посылать в Новгород за подмогой. Но от новых готовых вступить в его дружину людей, он бы не отказался. А этот парень с длинным чубом, как пить дать воин.
– Кого ты привел, Нечай? – опустился на прежнее место посадник.
– Кого не надо не привел бы, – отозвался Нечай, поправляя на голове лохматую шапку, словно это помогало ему собраться с мыслями. – Пойми, Путята, после набегов мордвинов и наших стычек с черемисой[23] прошлой осенью войско ростовское поредело. Набирать молодежь по мерянским селищам и обучать ее – дело долгое и непростое, сам знаешь, каковы они в воинской науке: стрелять ловки, а вот в сшибке сойтись – так себе. Не та юшка течет в их жилах. А этот парень из вятичей, они народ бойцовый и удалой…
– Если ты, Нечай, его одобряешь, то чего же мне артачиться, – добродушно сказал посадник. – Да вот только пусть он расскажет, как его судьба занесла в наши края. Тут тропы нехоженые, кто попало сюда не забредает.
Стрелок поклонился и поведал все то же, что и Киме говорил: служил у князя вятичей Держимира, но потом не сладилось у них и он решил отправиться с женой в другое место. А они слышали от купцов про удачливого посадника из Ростова, который и богат и порядок у него отменный, да и на службе воинов не обижает.
Стрелок говорил, как полагается говорить правителям: был у него опыт службы при князьях, знал, как подольститься. И даже заметил, как внимательно слушавший его Путята стал улыбаться в бороду. Ну а потом пришлось отвечать на другие вопросы: дескать, как долго Стрелок от вятичей к Ростову, по чьим землям шел. Посадник спросил даже, где они с Кимой познакомились. А потом вдруг огорошил пришлого, сказав:
– Не верю я тебе, паря. Ты ведь вятичем тут представился, однако я хорошо их знаю, не один год общаемся, и вот что я