симпатий или антипатий.
– Внутри капли заключено безграничное сознание, этого никогда не охватит, не примет и не поймет низкое сознание… – проговорила Кэйт в надежде по его лицу разгадать как много он знает.
– Здесь, внизу, все огромное состоит из большого числа крошечного, так океан состоит из миллиардов капель. У дальних горизонтов сознания все по другому – в крошечном может умещаться бесконечное. Но на дороге от низкого к высокому стоит громадная стена под названием «Невозможность».
– Вот тебе пример, – Кэйт взбодрилась и поправила волосы, – Тысячелетняя история русалок без единого подлинного доказательства их существования! В них никто не верит, потому что между миром людей и морских нимф лежит простая, но невероятно упрямая формулировка – «невозможно»! Мало кому удается заглянуть за стену невозможности. И это не странно – поверив в одно, придётся принять и многое другое. Что в семени уже находится дерево! Если спуститься с высокого уровня, будет казаться, что для семени прорасти в дерево уйдут годы. Низкое сознание не допустит идеи, что дерево уже находится в крошечном, черством зернышке. Парадокс, что даже увидев – в это не поверит никто. Авторитет первого ответа не позволит верить никому и ничему.
Русалки знают тайну капли, и для напоминания об этом всегда держат при себе острый нож. Общаясь с людьми можно угодить в тиски низкого сознания, поддаться желаниям, страсти и жадности. Тогда нужно погрузить клинок русалки в воду и быстро его выдернуть. Увидев одну, срывающуюся с острия каплю, русалка вспоминает неописуемый простор. Она обращается к Океану сознания и больше не подвержена власти слепоты.
– Э-э, мы что, плавно переходим к пришельцам и египетским тайнам? Повременим! Чтобы тема имела вкус недосказанности прервемся здесь. Один жгучий вопрос мы не можем оставить открытым: Майер. Как вы распоряжаетесь трупами пока мне не ясно: частичное или полное поедание, потопление, скармливание акулам. Думаю и этот ваш «однокапельный» ножик как-то принимает участие…
– Русалки не убийцы! Майер и без нас был человеком одержимым, а теперь станет чуть больше невменяемым: так сказать, влюбится в русалку! Вот в это уже не поверят даже дети. Майера осмеют, а он будет страдать от неразделенной любви – достаточно суровое наказание, если протянется до конца его дней.
– Ок, нераздельная любовь к сказке, в детстве я на такое натыкался – Дитер направил невидящий взор куда-то вдаль.
Кэйт про следила за взглядом и постепенно охватила взглядом парк вокруг их лавочки. Кусты шиповника и аккуратные скамейки, какое-то южное дерево в большом горшке, не шумные старички в дальней беседке. Все это не ее, декорации на сцене где однажды выступит она, но сейчас сцену монтируют, готовят. Но кто этот тип у которого не состоялась любовь к сказке, почему он здесь, рядом с этой сценой? Наверное, приглашен за какие-то заслуги,