своей эпохой, они передали думающей части человечества бесценнейшие для общего развития замечания, суждения, выводы и открытия, чьё практическое значение уходит в новые тысячелетия.
Систематизация их наследия – дело не просто для преданных до мозга костей, но и очень неглупых последователей! Как повелось в раскладке отношений великих Учителей с их добросовестными, а главное, небесталанными учениками. Выдающимся по складу ума харизматичным мыслителям некогда заняться этим неспешным трудом. Их место далеко впереди – показывать дорогу новым поколениям, кому уже в свою эпоху подхватывать и развивать те мысли, которые, как у Энгельса с Марксом, были сопутствующими, но со временем приобретают принципиальнейшее значение.
Горько видеть, что на рубеже и двухсотлетия даже истовые компартийцы видят Энгельса за спиной Маркса, как бы тенью и едва ли не с опахалом в руках, а не сподвижником не менее титаничного порядка! Но Энгельс переживёт любую пору всякого недоумия. И ему непременно стать глубочайше чтимым и широчайше востребованным. Кем? Людьми, действительно и действенно развивающимися!
В разгар (разгул!) «перестройки» я схватывался с «патриотами», оравшими, какой огромный вред принесли русские большевики, перенеся западнические идеи Маркса в нашу самобытную Россию с её беспорочным православием.
Об «идеях Энгельса» и у них – ни слова! Невежество под любыми знамёнами им и остаётся!
Шёл 1990-й год. Запись в день 170-летия Энгельса:
«Никого не берётся столь усердно ненавидеть „патриотичный“ обыватель из интеллигенции, кто легко перескакивает в разговоре с темы на тему (начав с Фомы и закончив Ерёмой) и меняет направление рассуждений, но и вообще убеждения, скатываясь в истерику, – никого иного, как иностранца-профессора, чья умная мысль опережает его знания и навыки мышления. Не дай бог, в словах зарубежного авторитета (Канта) ему послышались широкие обещания вечной справедливости и заверения в скором обилии благ, а дело так и не задалось – идол будет свергнут и растоптан, безжалостнейше разнесён в пыль.
Настоящий же работник, позаимствовав „аглицкие механизмы“, но не получив желанной продукции, задумается прежде всего над своими навыками – не в том ли ошибка? Российский ненавистник независимо от уровня образования, не сомневаясь в своей личной непогрешимости, начнёт бить зеркала, а заодно и творцов их\ Ему проще обвинить в обмане Энгельса, Маркса, Ленина и других, включая Гегеля, чем признаться в личной несостоятельности».
От этих строк я не отказываюсь и ныне.
Сколько в те смутные девяностые годы пришлось пережить обвинений, стычек и вражды! Сколько апологетов «научного коммунизма» и правоверных защитников «дела партии» перебежали к лютым врагам и партии, и коммунизма! И сколько людей переменили взгляды, будто сменили нательное бельё! А не видать всё прочного усвоения уроков.
Для верного начала – понимания той решающей истины, что Маркс и Энгельс вырастили и оставили нам подлинность