с такими мужественными воинами.
Она не кокетничала – только соревновалась с ним в галантности.
– Так будем мы ужинать или нет? – подал голос Хуги. – У меня кишка к кишке прилипает.
Они расположились на траве. Алианора грызла черный хлеб с таким же, как и гном, удовольствием. Ели молча. Солнце уже падало за лес, и тени стали такими длинными, словно старались дотянуться до противоположного горизонта. Когда все было съедено, Алианора обратилась к Хольгеру:
– Один человек ищет тебя, сэр рыцарь. Сарацин. Он твой друг?
– Что?.. Сарацин? – растерялся Хольгер. – Пожалуй… Я прибыл издалека и никого здесь не знаю… Ты, верно, ошиблась…
– Может быть, – улыбнулась Алианора. – А что привело тебя ко мне?
Хольгер кратко рассказал об истории с ведьмой и своих затруднениях. Девушка нахмурилась.
– Ты полагаешь, что мне лучше не встречаться с герцогом Альфриком?
– Этого я не сказала. В Фейери я никого не знаю. Кое с кем из Срединного Мира я знакома, но с теми, кто попроще, – с домовыми, кобольдами и несколькими русалками.
Хольгер почесал затылок. Опять двадцать пять! Едва только он сумел убедить себя, что он в своем уме, что ситуация, в которой он тут очутился, хоть и выглядит фантастической, но все же может быть научно объяснена, как они опять за свое: плетут о сверхъестественном с таким видом, словно говорят о соседе по лестничной площадке.
Хотя… Может быть, оно и впрямь по соседству с этой поляной! Ладно! Разве он не видел собственными глазами, как полчаса назад лебедь стал человеком?
Его смятение осталось незамеченным, но от этого он почему-то почувствовал себя чудовищно одиноким. Нет, не нужно проклятий. Или рыданий. Благоразумие – прежде всего. Он помедлил и спросил:
– Не могла бы ты подробнее рассказать мне о сарацине?
– Ах, о нем… – Девушка, не отрываясь, наблюдала за полыхающей на закате гладью озера. В воздухе носились ласточки. – Сама я не видела его, но лес полон разговоров о нем. Кроты бормочут в своих норах, шепчутся барсуки, зимородки и вороны кричат об этом повсюду. Вот я и узнала, что уже не одну неделю кочует по здешним местам одинокий рыцарь, судя по оружию и внешности – сарацин. И всех спрашивает о христианском рыцаре. Никто не знает, зачем он ищет его, только тот в его описаниях похож на тебя: гигант со светлыми волосами, верхом на черном коне, и герб у него… – Она взглянула на Папиллона. – Твой щит в чехле. Герб, о котором он говорит, – это три сердца и три льва.
Хольгер вздрогнул.
– Но я не знаю никакого сарацина! – воскликнул он. – Вообще никого здесь не знаю. Я попал сюда из таких дальних мест, о которых вы не имеете и представления…
– Может, это враг, ищущий твоей смерти? – с интересом полюбопытствовал Хуги.
– Я сказал, что не знаю его! – с раздражением воскликнул Хольгер и спохватился: – Извините… Я не в своей тарелке…
Алианора тихо рассмеялась:
– Не в своей тарелке? Как смешно!
Хольгер отметил про себя, что