мужикам головы, а потом – погаснуть, нет, некрасиво увять. Как они с этим мирятся?! С другой стороны, что поделаешь! Зойка вон совсем обабилась, лицо погрубело, ноги потолстели… Не все, конечно, соглашаются стареть. Вот она, например (её имени мне ни в жизнь не вспомнить!), явно не согласна!»
Он ещё раз окинул Любовь Тарасовну взглядом.
Румянец во всю щёку, глаза сверкают, большущая грудь, как добрый, мягкий каравай…
«Чёрт возьми, анекдот про мало водки и некрасивых женщин совсем не анекдот… Всё, домой!»
Полная женская рука проплыла с рюмкой водки перед его носом.
– Пятьдесят грамм за счёт заведения, – сказала Любовь Тарасовна. И добавила: – Ну здравствуй, студент!
Домой Гена явился за полночь, пьяный и сильно помятый.
На кухоньке горел свет. За столом с самоваром и бутылкой вина сидели Зоя и приехавшая из Москвы Маша.
– А вы классно время проводите, Геннадий Валентинович! – съязвила родственница.
– Маш, – поморщился Завьялов, – не начинай! Мне и без тебя есть кому мозг выклевать!
Зоя подбоченилась:
– Глаза твои бесстыжие!
– Стойте, говорю! – решительно поднял руку Завьялов. – Маша, деньги перевели?!
– Перевели, перевели, – примирительно сказала она, сидя с посветлевшим лицом и перебирая пальцами складки на скатерти.
– Машка! Ты – человек! – расплылся в улыбке Гена.
Он схватил со стола бутылку, припал к ней и начал жадно пить.
На новом месте
Уезжать из Москвы Даша категорически отказалась. К тому моменту, когда Завьялов влип в историю со сделкой, она заканчивала первый курс института.
– Перееду в общежитие, кто меня там найдёт? А вообще-то, спасибо тебе, папочка, удружил!
У Зои в глазах встали слёзы.
– Что ж ты нас бросаешь?
– Нет, конечно. Я к вам приеду, когда вы устроитесь на новом месте. Погостить.
Даша приехала к родителям в конце лета.
– Да… – сказала она с явно неодобрительной интонацией. – Посолиднее дом нельзя было купить? Какая-то развалюха…
– Так и на этот денег еле хватило! – отвечала Зоя. – Ничего, отец подправит, где надо. Будет хорошо, не сомневайся! Он у нас до дельный.
– Ага. Только невезучий…
Меняя в соседней комнате древний, потрескавшийся подоконник, Гена слышал этот разговор.
«Невезучий… Дочь права…» – согласился Завьялов.
И вроде бы так славно начиналась жизнь! Легко поступил в престижный вуз, встретил Лену, была любовь самой красивой девушки, какую он только знал, был настоящий друг… Конечно, проще всего назначить виновными Зою и Неретина. А сам-то что? Позволил увести себя от Лены, как телка! И разве он не видел, что Неретин всё время использует его?! Чего уж тут канитель разводить! У безвольного человека не может счастливо сложиться жизнь!
Завьялов был прав: характер человека – это его судьба! «Лёгкий, а не сломать!» – вот о каком характере следует просить родителям у Бога для своего дитя!
Так