Сосредоточившись на этом прикосновении, я сумел сконцентрироваться только на нем, отрешившись тем самым от бытия. Новое ощущение моментально поглотило меня, я словно потерял сознание или почти потерял, ощущения начали меняться, появилась немота, окоченение, скованность. Острота существования исчезла, скорость реакции, быстрота сознания снизились и затуманились.
Чувствительность возвращалась медленно. Слабое сердцебиение разбудило кровоток, ткани организма внезапно вернули себе подвижность и свободу, которой обладали до окоченения. Сначала появились покалывания в кончиках пальцев, затем холодок в конечностях, постепенно переходящий в жуткий холод во всем теле. Температура в пещере, мягко говоря, весенняя, но вскоре я начал согреваться. По крайней мере, мне так показалось. Кровоток понемногу реанимировал организм, и я смог открыть глаза. В пещере темно, а на мне лежит простыня. Конечности все еще деревянные, но достаточно скоро я смог шевелиться. Каждое движение отзывалось нестерпимой болью, но недолго. Примерно через полтора часа я встал на ноги. Волочась, как старый калека, я подошел к выходу из пещеры. Дверь оказалась тяжелой, но не запертой, и мне пришлось толкать ее изо всех сил, чтобы отворить. Толпа все еще терзала моего охранника вопросами и требованиями. Кое-кто даже перешел к угрозам:
– Мы сейчас свяжем тебя и все сделаем сами! Ну, хватит упираться, не бойся, если отступишь, мы скажем Нире, что ты до последнего сдерживал нас, но не смог сопротивляться такому количеству народа. В последний раз прошу, пусти нас к дикарю! Мы не боимся ваших магистерских фокусов. – Охранник прятал руку за спиной, а в его ладони горел подозрительный белый огонек.
– Я в сотый раз повторяю, вам не следует вмешиваться в дела Совета и правительницы. Мне велено охранять, и я буду выполнять свою работу. Это мой долг гражданина, а вы все потому и не станете магистрами, что не можете усвоить значение этих слов – «долг» и «гражданин»!
– Да кому нужны ваши принципы? У нас всего хватает, обошлись бы и без вас. Дикарь уже захотел стать одним из ваших, и как он теперь себя чувствует? – с нескрываемой насмешкой спросил толстый сапожник.
– Ты можешь спросить его об этом сам, – раздался сильный, спокойный женский голос. Нира незаметно подошла к толпе и, не сбавляя хода, проследовала ко мне. Она быстро ощупала меня своими волшебными теплыми руками и в местах прикосновения ее пальцев тут же исчезал холод и по телу разносилось ощущение возвращения жизни. Я уже почти доковылял до охранника, но толпа меня еще не заметила. При виде правительницы гомон сразу прекратился, а в руке охранника пропал огонек, и он припал на одно колено.
– Ты молодец, Шако, что не пустил никого к Джоджо. Я скажу твоему наставнику, что ты поступил достойно. Можешь идти. – Шако кивнул и ушел прочь.
– Что до вас, неспокойные горожане, вам нечего опасаться. Перестав шуметь и раскрыв пошире глаза, вы можете увидеть своего друга Джоджо в добром здравии и по-прежнему