Я-то омолаживаться не стал, мне сорок один был, когда меня шлёпнули, вот я таким и остался, возраст хороший. А тебе молодеть нужно, хоть это и дороговато. Можно и вовсе тело поменять, будешь как Иван Поддубный. Некоторые даже в баб превращаются, а иные бабы – в мужиков, извращенцы какие-то…
– Трансвестизм, – вставил умное слово Илья Ильич, – генетическая болезнь.
– Но ты-то у нас здоровый. Давай вот так: старцем восьмидесятилетним тебе ходить не с руки, но и в молокососа обращаться не советую.
– Марка Твена читал, – напомнил Илья Ильич. – «Путешествие капитана Стромфилда в рай». Там об этом всё чётко сказано.
– Тем лучше. Советую тебе на сорока годах остановиться. И чужое тело выбирать не вздумай, это для твоих генетических транзистов и всяких уродов. Был бы ты горбатый или слепой – тогда иное дело. Тут горбатых исправляют быстро. Но такие вещи только в специальных салонах делают, и стоит оно многие сотни. А я тебя всего за одну сотенку омоложу.
– А денег у меня хватит? Я не считал, но…
– Посчитай. – Афанасий пожал плечами и демонстративно отвернулся, давая понять, что чужими деньгами не интересуется.
Илья Ильич высыпал на ладонь часть мнемонов и принялся пересчитывать. Отобрав сотню штук, он обнаружил, что кошелёк, как ни странно, по-прежнему полон. Монеты лежали плотно – только-только чтобы можно было вынимать их безо всяких хлопот.
– Ну как? – спросил Афанасий, не оборачиваясь.
– Он что, бездонный?
– Ага, бездонный. Всыпать туда можно – сколько хочешь, всё влезет. Но вынуть – сколько есть и ни лямишкой больше. Так что ты поглядывай, сколько там остаётся. А то некоторые гусарить начинают, думают, им всё по карману… Сотню-то набрал?
– Набрал вроде…
– Значит, за сотню мнемонов согласен омолодиться, – произнёс Афанасий, повернувшись лицом. – Чтобы быть тебе в прежнем теле, но в возрасте сорока лет.
– Что-то ты стихами заговорил. – Илья Ильич усмехнулся. – «Чтобы жить мне в Окияне-море, чтоб служила мне рыбка золотая и была б у меня на посылках».
– Мы так не договаривались! – резво возразил сыщик. – Я таких вещей не умею, да и денег не хватит. На эту сумму разве что прудок выкопать можно, да и то лягушки за отдельную плату пойдут.
– Так это что, вроде договора? – спросил Илья Ильич.
– А ты думал! Дело денежное, тут точность нужна. Это тебе не костюмчик, который полмнемона стоит. Сумма-то немаленькая, у меня столько нет.
– Понял. Виноват, исправлюсь.
– Тогда повторяю. Согласен ли, чтобы я омолодил тебя за сто мнемонов, чтобы быть тебе в прежнем теле, но в возрасте сорока лет и безо всяких хворей?
– Согласен.
– Давай деньги.
Илья Ильич пододвинул кучку монет, Афанасий споро пересчитал их, пересыпал на ладонь, прикрыл сверху ладонью правой руки и зажмурился, сосредотачиваясь.
– В прежнем твоём теле, сорокалетним и здоровеньким, – повторил он как заклинание, а затем жестом фокусника развёл руки.
Ладони