мало кого интересует, впрочем, как и во все времена, художники были и есть полу голодными.
– Так сытый художник вряд ли будет творить, тут, как говорят, все оно взаимосвязано.
– И то правда, сытый художник больше думает о натурщицах, чем об живописи.
– Ты, маэстро, неисправим.
– Что делать, художник – и вообще мужчина, – в любом возрасте не прочь развлечься с молодой особой, это придает творческих сил, как ты знаешь.
– Если мне уже пятьдесят.
– То у меня семьдесят, мой мальчик, но ни одной юбки я еще не пропускал.
– Охотно верю, вот только где те юбки, что будут вешаться на шею престарелому маэстро.
– Знаешь, хвастать не буду, конечно, но пистолет еще держу заряженным, на всякий случай, и заметь, редкая девица не мечтает побыть натурщицей у опытного мастера.
– Рад за тебя, старый развратник, а теперь шутки в сторону. Маэстро, я раньше не трогал эту тему, чтобы зря не ворошить, но дело прошлое. За Уралом в начале девяностых мне довелось прикопать весьма увесистую сумку с алмазами, вот почему мы все здесь собрались.
Ни один мускул не дрогнул на лице художника.
– А ты, Бронислав Юревич, молодец, ценю. И знаешь за что? За то, что при нашем предыдущем общении ты даже намека не дал на эту тему, ну надо же.
– Маэстро, а какой толк был тогда об этом говорить? Как не представлялось возможным вернуться туда.
– Да уж, значит, это можно назвать делом твоей жизни.
– Так получается.
– Ну ладно. И что думаешь делать с теми каменьями, раз уж уверен, что они до сих пор тебя верно ждут на том же месте.
– Уверен, что ждут, живых свидетелей не осталось.
– Никак закон клада?
– Почти что так, но в деталях расскажу как-нибудь за чашечкой чая, весьма долгая история.
– Да уж, за каждым состоянием, ведь недаром говорят, стоят криминальные действа.
– Ну, не совсем так, и вообще, полагаю, что это к делу не относится, ты лучше скажи, участвуешь ли, дело предстоит немалое.
– Вряд ли есть такой ювелир, который бы отказался от алмазного дела.
– Ну вот и хорошо, я знал, что так оно и будет, а значит, пусть официант нам принесет по бокалу местного хереса, обмоем это дело.
– Да, херес тут знатный, рукой подать, соседняя область.
– Пусть этот раз нам повезет, ведь благое дело начинаем, а помнишь, как закончилась наша последняя вылазка, ох уж эти наркоманы, слышал ли что-нибудь о них?
– Еще на Канарах расстались, и были они тогда снова подшофе героина, лет уже восемнадцать назад. Да их судьбы, походу дела, уже давно как определились на погостах… кроме что, может быть, Димона, у них с Лидой ведь дочка родилась, говорил, как будто на стройке начал работать, как знать, да кто против, дай Бог им удачи да здоровья.
– Уж есть как есть, наркота редко из своих лап отпускает.
– Ну значит, как раз я и есть тот редкий, горжусь, соскочил.
– Да ты и не был уж слишком фанатичным.
– Был ли,