взбучка до сих пор пылала в памяти Амата, и вот теперь он наконец-то заполучил в свои руки ее виновника – перепуганного и загнанного в угол.
– Я… – замямлил Уго.
Дальнейшие оправдания оборвала затрещина. А потом дружки Амата сомкнули круг, закрывая от посторонних удары, которыми Амат осыпал Уго. Мальчик поначалу защищался и давал сдачи, он привык драться с мальчишками на верфи, однако после третьего удара просто прикрывал лицо и голову.
– Дети, прекратите! – вмешалась какая-то женщина.
– Ступайте играть в другое место! – прикрикнул писарь, которому тоже пришлось обходить плотную группу.
Третий прохожий тоже хотел прикрикнуть, но тут в тесный круг ворвался Бернат и принялся работать кулаками.
– Что вы творите! – кричал он. – Оставьте его в покое!
Опомнившись от изумления, друзья лысого накинулись и на Берната. Круг сделался шире. Прохожие останавливались, кто-то ругался, кто-то пытался вмешаться, отчего сумятица только возрастала. Заплечный мешок Берната долго не продержался – после особенно резкого рывка ткань порвалась, и арбалет со стрелами вывалился на землю как раз в тот момент, когда для наведения порядка подоспели солдаты.
Зеваки и драчуны сразу же отшатнулись от арбалета со стрелами, как будто на них лежало проклятие. Лысый Пес и его шатия бросились прочь даже раньше, чем оружие коснулось земли, пихаясь локтями и просачиваясь сквозь толпу. На месте остались только Бернат, застывший при виде оружия, которое должно было послужить его возмездию, и Уго, прижавшийся к стене, задыхающийся и дрожащий, с кровью на губе и рассеченной бровью.
– Чей это арбалет? – вопросил солдат.
Бернат промолчал. Кто-то выскочил вперед:
– Его, его! – (Собравшиеся вокруг закивали.) – В мешке у него лежал.
– Взять парня, – распорядился солдат. – А этот? – добавил он, указывая на Уго.
– Этот вообще ни при чем, – заступилась немолодая женщина. – Его тут избивали…
Женщина огляделась по сторонам, но ни Жоана Амата, ни его шайки поблизости уже не было.
– Улепетнули.
– Так оно и было, – подтвердил из толпы священник. – Еще и меня толкнули.
Обвинение в адрес Берната было поддержано многими, и объяснения насчет Уго – тоже, хотя лишь та женщина поняла, что на самом деле происходило внутри кружка ребятни.
– Ну ладно, – принял решение солдат. – Этого отведите в дворцовую тюрьму. А ты, – он перевел взгляд на Уго, – не стой тут столбом.
Мар крепко держала его и тянула за собой, как маленького несмышленыша. Уго больше не осмеливался вырываться, так крепко держала его эта рука, пусть худая и костистая. Да, вначале он попытался – по пути с площади Блат к еврейскому кварталу, но женщина его выбранила и еще крепче сдавила запястье, ведь она была гораздо моложе Арнау, за которого вышла замуж, несмотря на разницу в двадцать лет. Двигаясь таким образом, они добрались до площади Сант-Жауме.
Пройдя еврейский квартал и спуск Презó,