Ферран, – повторил мужчина, подоспевший вместе с Маиром.
Они побежали к дому бондаря, как только Маир рассказал своему приятелю об Уго, его матери и о том, что мальчик здесь и хочет встретиться с Антониной.
– Он пришел, чтобы досаждать мне. Что ему надо? – Ферран ухватил Уго за руку и резко дернул. – Жить здесь? Может, он хочет, чтобы я его кормил?
– Я пришел только повидаться с матушкой, – не сдержался Уго.
– Заткнись, еретик!
– Но это правда: он только за этим и пришел, – поддержал еврей из Сиджеса.
– Это больше не его мать, а моя жена, и ему в этом доме не рады.
– Пожалуйста, отпусти его.
Оказавшись на свободе, Уго хотел сразу броситься к Антонине, которая так и лежала, прикрыв голову руками, защищаясь от новых ударов. Но бондарь оттолкнул мальчика.
– Убирайся, – приказал он, – и больше сюда не приходи, потому что, если ты снова явишься, я палкой изобью ее до полусмерти.
И в подтверждение своих слов еще раз пнул Антонину, теперь в спину.
– Сволочь! – закричал Уго, пытаясь пробиться к Антонине, которая лежала тихо, как мертвая.
На сей раз его остановил не бондарь; Маир обхватил мальчика сзади за плечи:
– Чем громче ты возмущаешься, тем хуже для нее, Уго. Пойдем.
В ту ночь, когда на поселок опустилась тишина, Уго, сидевший возле крепости, познакомился с тем жестоким и капризным морем, о котором когда-то рассказывал отец. Мальчик плакал по своей матери, море билось о скалы – раз за разом, раз за разом. «Он ее муж, – почти криком убеждал его Маир, уже закупивший вино. – Он не имеет права ее убить, но бить и наказывать волен как угодно».
«Волен бить, волен бить…» – отзывался в голове Уго рокот волн, призывавший его положить конец всем невзгодам и броситься вниз. Слезы мальчика становились все солонее, а потом на луну наползла туча, и темнота накрыла весь берег. «Волен бить».
Барселона, 1389 год
В городе судачили о целых восемнадцати тысячах всадников, вступивших в Каталонию и чинивших разбой и насилие в Эмпордá, на севере принципата: там захватили Баскару и еще несколько селений. Отряды состояли из представителей разных народов, в основном из французов и англичан, нанятых и ведомых Бернаром де Арманьяком, братом графа де Арманьяка. Король Хуан, который только что принес присягу в Сарагосе, обязуясь хранить верность законам Арагона, и созвал в Монсоне Генеральные кортесы, спешно вернулся в Барселону, чтобы организовать оборону. Его подданные сильно тревожились, большинство сомневались в способностях и воле своего монарха, который, с тех пор как излечился от последней болезни, посвящал всю свою жизнь праздникам и разгулу.
Не только король, но и знать, и сами города начали готовиться к войне. Барселона вызвала обратно галеру «Санта-Мариа-и-Санта-Жоана», год назад снаряженную для охраны берегов и прибрежных вод от сарацинских корсаров. Уго бросился на берег, едва узнав о ее прибытии: вместе с галерой возвращался и Бернат.
Именно к такому решению склонили дело деньги Жусефа.