не словом, а делом. Едва видел меня на улице, тут же подходил, интересовался, подсказывал, показывал, как и что надо делать.
Жил Гриша с женой Татьяной, которая была нечастым гостем не только у нас, но и на улице вообще. Всю работу по дому делал муж, за огородом и садом ухаживал тоже он. Григорий очень любил Татьяну. Они никогда не ругались, все конфликты Гриша обрывал на полуслове.
В одноклассниках страница Татьяны содержала много интересных сведений. Они с мужем работали в Нигерии, она была мастером спорта по парашютным прыжкам, а Григорий одним из ведущих инженеров Советского Союза. А вот о семье и личной жизни на странице Татьяны вообще ничего не было.
Татьяна часто болела. Как сказал мне Гриша, у нее вырезали поджелудочную, поэтому были постоянные проблемы с животом и еще чем-то. Скорая помощь к ней приезжала стабильно раз в месяц, а то и чаще. Клали в больницу на пару дней, мы привозили ей фрукты, её выписывали. Через месяц круг начинался заново. Сам Гриша ни на что не жаловался, хотя донимал его жуткий артрит. Ходил он с большим трудом, а с колен поднимался только с третьей попытки. Иногда просил купить себе в городе лекарство, если руки уже не позволяли держать руль.
Было у Гриши и Татьяны три сына. Один жил в соседнем городке Г., приезжал к ним каждую неделю. Григорий гордился сыном за его рукастость – рассказывал, что свою «десятку» они собрал сам из частей разных автомобилей, затратив на это какие-то смешные деньги. Второй сын приезжал примерно раз в полгода, на крутом белом внедорожнике. Привозил внуков бабушке с дедушкой, оставался на пару дней, но не больше – быстро уезжал. Третий сын вообще не появлялся в деревне. До поры.
Григорий отлично «шарил» в электричестве. Помог мне подвести проводку к котлу для нагрева батареи в зимний период, объяснил, как правильно делать контакты между проводами, разобрался в электрике моей несчастной «Нивы». Как-то раз на всей улице вырубило свет, и Гриша показал мне, как плоскогубцами открывать дверь в электрощиток и перезапускать электричество на улицу, чтобы не ждать электриков по три дня.
Однажды я ковырялся в машине. Что-то не получалось, был злой на себя, на автомобиль, на холодный август. Как всегда, подошел Гриша, спросил, не нужна ли помощь. И я ответил очень грубо. Некрасиво. Григорий извинился, прошел дальше по улице, и с тех пор никогда больше помощь свою не предлагал. Приходил только тогда, когда я просил сам. Мороз в наших отношениях крепчал, мы перестали разговаривать совсем.
Затем мы уехали на зимовку на юг России, а, когда вернулись, узнали, что Гриша умер… Тихо, спокойно, не привлекая всеобщего внимания – ровно так, как прожил последние годы жизни (каким он был в молодости, я не знаю).
Мне до сих пор стыдно за то, как повел себя в тот злосчастный день.
Дети к Татьяне ездить практически перестали. Когда ее в очередной раз положили в больницу, явился третий сын – пьяный, с девицей распутного вида. Татьяна мне позвонила (редкое явление) и попросила закрыть все двери в доме – боялась, что сын растащит всё, до чего дотянется.