Она была только моя. Никто не наводил там свои порядки, не вешал на спинку стула одежду, которую я должна надеть утром…
Наверное, надо найти маму, но так не хотелось снова надевать неудобные туфли и попадать под прицел серых глаз мастера хаоса.
– Вы ведь Арнелла Алетт? – спросили сзади, и я быстро обернулась.
На фоне бордовых портьер, отрезавших нас от танцующих, стоял высокий синеглазый парень, словно сошедший прямиком из картины – в таком живописном беспорядке разметались его волосы и так безупречно элегантна была его поза.
– А вы?
– Эммет Лефой, – представился он. – Ваша мать обещала мне танец от вашего имени.
– Лефой? Вы, верно, сын Энцо?
Эммет походил на своего отца еще меньше, чем я на мать. Серый костюм, который он носил с легкой небрежностью, подчеркивал и широкие плечи, и узкие бедра. Я попыталась незаметно нащупать туфлю ступней.
– Но, если вы не хотите, мы можем просто побыть здесь, – предложил Эммет, подойдя ко мне и облокотившись о перила.
Ветер взъерошил его темно-русые волосы, слегка вьющиеся на концах. Мама завивала и укладывала мои волосы битых два часа, и все равно не добилась такого эффекта, который у Эммета создался лишь дуновением ветра.
– Хорошо, – согласилась я со смесью благодарности и разочарования. С ним я бы потанцевала.
– Я видел вас в академии, – признался он.
– А я вас нет.
– Неудивительно, – усмехнулся Эммет, повернувшись ко мне. – Вы спешили куда-то с целой кипой книг в руках, и вид у вас был слегка безумный.
– Вот спасибо, – проворчала я, слегка уязвленная его словами. – Отчего здесь, в Фургарте, никто даже не пытается вести себя вежливо?
– Фургарт – ближайший город к Стене, – сказал Эммет. – Может, поэтому здесь особенно сильно хотят жить. А жизнь, как вы возможно уже знаете, Арнелла, не всегда втискивается в рамки. Иногда можно наплевать на приличия. Особенно если из-за Стены потянет хаосом, и твари начнут подбираться ближе…
Я невольно поежилась. В рамках учебной программы первокурсников уже водили к Стене, и никакого желания увидеть ее снова у меня не возникало. Нескончаемое переплетение стволов и ветвей высотой в три человеческих роста тянулось до самого горизонта. Клочья серого тумана просачивались через Стену и оседали пеплом, а Селеста всю обратную дорогу жаловалась, что ее одежда воняет смертью.
– Чтобы между нами не было недопонимания, уточню, что я вовсе не говорил, что вы выглядели плохо, – исправился Эммет. – Вам идет форма. Белая блузочка, черная юбка. Милые туфельки с круглыми носами. Белые носочки и белое белье. Первокурсницы – само воплощение невинности и соблазна.
Я почувствовала, что краснею. Спрашивать, откуда он знает цвет белья студенток, я не стала. Хотя Эммет, судя по внимательному взгляду из-под длинных ресниц, явно этого ожидал.
– Вас кто-то обидел? – спросил он вдруг.
– Вы. Только что.
Он